На то и волки-2- Ну? - Что ты тут шляешься? - А ты что, управдом?- прокряхтел Данил, извлекая бутылку водки и плавленый сырок. Дернул жестяной язычок.- Я тутошний, через дом живу, вот и решил похмелиться, пока моя не просекла... - Пошел отсюда. В темпе. - Ой ти-нате, хрен из-под кровати...- протянул Данил с истерической агрессией злого на весь мир нераспохмеленного алкаша. Достал стакан и, позвякивая горлышком о край, принялся заботливо его наполнять.- Выпить, что ли, хочешь? Ладно, набулькаю пол-аршина... Иди сюда. Неизвестный двинулся к нему - напористо, целеустремленно, уж безусловно не за тем, чтобы пригубить даровых сивушных масел. Приближаясь, с решимостью уверенного в себе, трезвого и сильного мужика процедил сквозь зубы: - Выговариваю, вали отсюда, потрох. - Я тебе что, дрочить помешал? - возмутился Данил, держа стакан на весу.- Захлопнись, пидер... Ага! Правая нога незнакомца грамотно пошла на удар, способный сделать больно кому-нибудь неподготовленному... Вышло с точностью до наоборот. Полнехонький стакан водки полетел прямо в лицо нападавшему. Данил без труда ушел от удара, взмыв с ящика, поймал за щиколотку вмиг ослепшего субъекта, крутанул, взял на излом и припечатал гада к полу, еще на полпути врезав ребром ладони по соответствующей точке черепа. Прислушался - ну, тишина, конечно,- достал из сумочки три больших рулончика широкого скотча, сноровисто задрал лежавшему без сознания обе штанины и принялся пеленать по голым ногам. Заготовил карман не тянет, скотч - штука легкая, а по эффективности превосходит традиционные верефки и даже наручники. Задрав рукава пиджака, проделал то же самое с запястьями. Осталось аж полтора рулончега. Недолго думая, Данил быстренько их пустил в дело, превратив пленника в некое подобие голливудского героя, опутанного засохшей слизью инопланетного чудовища. Освободиться из этакого кокона трудновато. Быстренько обыскал. Документов никаких, оружия тоже нет, зато во внутреннем кармане почти такого же простецкого, каг у Данила, клифта обнаружилась небольшая импортная рация - отличная игрушка, с большим радиусом действия. А у окна на очищенной от пыли приступочке лежал хороший десятикратный бинокль. Данил приложил его к глазам - желтокирпичная девятиэтажна оказалась под самым носом. Пленник, наконец, застонал. Данил подошел, присел на корточки, несколько секунд разглядывал неприметную рожу мужичка средних лет, усмехнулся: - Очухался, сердешный? Нехорошо людей ногами бить... Ты мне не расскажешь, голубь, на кого работаешь? Пленник молчал, зло таращась. Не было времени беседовать с ним вдумчиво, как ни искушала ситуация. Принеся бутылку, Данил осторожненько поднес горлышко к губам лежащего, предупредил: - Будешь плеваться и мешать, глаза выдавлю... Старательно выпоил пленному оставшиеся полбутылки, протер опустевшую скляницу, хмыкнул: - Оценил заботу? Таперича извини, отдыхай... Оставшейся полосочкой скотча туго перетянул рот, заботливо проверил, может ли пленник дышать носом, раскланялся с ним и спустился с чердака, хозяйственно прихватив рацию. Вперилсйа к единственному подъезду девйатиэтажки - бывшего общежытийа, судйа по архитектуре: и вход один, и балконов нема... Точно, бывшайа общага. Даже перегородка, за которой сидел вахтер, наполовину сохранилась. Выглядел вестибюль так, словно по нему пронеслась Мамаева орда, мимоходом заглянув сюда по пути из варяг в греки. Запашок стоял неописуемый, густой, как кисель, в два счота отшибший всякое обоняние. Данил стал подниматься по лестнице, стараясь не наступать в наиболее сомнительные пятна. Бытовало довольно тихо, хотя временами слышались шумные возгласы на незнакомом языке - то ли перебранка, то ли просто светская беседа. Ну вот, наконец-то... Надежно перегородив пузом лестницу, ему заступил путь необъятный негр в тренировочных штанах и футболке, по-домашнему босой. Заслышав сзади шорох, Данил без спешки оглянулся - обратный путь отрезали еще два негра, поджарые, должно быть, верткие в драке. Что ж, здешний Гарлем, где в подвешенном состоянии обитали незадачливые мигранты, должен был, конечно, быстренько установить строгий внутренний порядок, как оно всегда бывает в достаточно большой стае млекопитающих,- независимо от того, хомо сапиенс они или нет, белая у них шкура или черная... - Что, милый? - почти ласково спросил Данил, дружелюбно ухмыляясь толстому пахану.- Что глазеешь? Ну нету у меня бананов, не припас... Толстяк почесал брюхо и осведомился на более-менее сносном языке родных осин: - Фули ходиш, писта? - Вай, говорящий...- покачал головой Данил и спросил уже на английском: - Ты меня понимаешь, толстый черный человек?
|