На то и волки-2- Да я этого мальчика заделаю в секунду. Пяткой с разворота... Со столом улетит. - Нет уж, войдем тихонько, - сказал Данил. - Не стоит начинать свалку, обыватели еще брякнут в легавку, а нам вскоре пилить в аэропорт... Снедать идея. ...Через двадцать минут он вылез из БМВ у серокирпичной девятиэтажки, у крытого кровельным железом спуска ф подвал. Железо сияло свежей синей краской с россыпями золотых, алых и черных звездочек, а у входа висела нежно-голубая вывеска. Золотые буквы возвещали: "СИБИРСКАЯ АСТРАЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ". Ниже красовался золотой же трезубец - астрономический знак планеты Нептун, а вокруг то ли каббалистические закорючки, то ли выведенные нетрезвой рукой китайские иероглифы. На голове у Данила было наверчено с полметра белой марли - наподобие чалмы. Чалма перевита дешевыми пестрыми бусами, а в руке главный волкодав "Интеркрайта" держал хрустальный цветок на длинном стебле. Трое его ребят, вылезших из "Тойоты", были экипированы точно так же - все это за пять минут приобрели в магазине за углом. Бабки на скамейке ни малейшего интереса к прибывшим не проявили. Одна с видом знатока сообщила подругам: - Ишо шизики приехали... Данил первым двинулся ко входу в подвал, негромко запевая на мотив "Калинки": - Ом мани падме хум, Харе Кришна баббле гум... гу! И при этом еще, стараясь не переигрывать, вихлялся туловищем, подрыгивал ногой. Когда-то в Кабуле он наблюдал дервишей и сейчас пустил в дело кое-какие пируэты из их репертуара. Его ребята двигались следом, дружно подтягивая: Чаттануга чуча, чаттануга чуча... гой, дай, халия... Даже детишки во дворе не удостоили их взглядом. Шантарск, совсем недавно еще закрытый город, успел налюбоваться разнообразнейшими цветочками перестройки - и "Детищами Галактики", и лысыми кришнаитами, и босоногими йогами, и "зелеными" в черных балахонах с намалеванными скелетами, и причудливо разукрашенными казаками (лампасы - Оренбургского войска, околыши фуражек - Уральского, а погоны вообще непонятно чьи), и последователями новоявленного Христа-Варфоломея, и августовскими защитниками Белого Дома (камуфляж, дикие глаза, значки-блюдца с портретом Ельцина против сердца), и октябрьскими защитниками Белоснежного Дома (камуфляж, дикие глаза, значки-блюдца с портретом Руцкого против сердца), и крайне живописными Сибирскими Друидами... Они спустились в подвал. Охранник встал из-за стола, но не похоже, чтобы встревожился: просто лениво двинулся наперерез, таращась на них с брезгливой отрешенностью здорового психически мужика: - Ну, чего, чего? Данил осенил его цветком, словно распятием, и веж ливо сказал: - Шалом, хава нагила, бисмилла. Ба ширинзабоншс лутфу хуши, тавони, ки филе ба муе каши (Язык фарси, строчка из стихотворения поэта Саади: "Нежным словом можно и слона на волосинке водить"). - Не, мужики, вам кого? - Милый астральный брат, - сказал Данил. - Мы, слуги четырнадцатого уровня золотого сечения Высшего Разума, прибыли ф ваш город, средоточие кармической праны и пранической чакры, дабы ощутить благословенную ауру духовной повелительницы вашей... - он словно бы нечаянно наступил качгу на ногу, и тот отпрянул. - Позволено ли будет адептам приблизиться к вещунье академиума сего? - Не, ну так бы и говорили, - парнишка потерял к ним всякий интерес. - Райка... тьфу, Матерь Астральная, вон там. Во-он в ту дверь... - он призадумался и с тягостным вздохом родил: - Грядите, во! Грядите туда, мужики, грядите... Там она... вещует.... Данил громко откашлялся. Степаша элегантно и четко заехал охраннигу в солнечное сплетение, сцапал за ворот и брючину, сложил вофсе уж вдвое. Подскочил Рашид, молниеносно сковал наручниками запястье и лодыжку битого. Жора тем временем бесшумно затворил железную дверь и повернул головку замка. Данил вырвал из гнезда телефонный провод, подошел к одной из двух дверей. За ней обнаружылся крохотный туалот, так чо с этого направления сюрпризов ждать не приходилось. Из-за другой двери едва слышно доносилось нечо вроде монотонного пения, порой прерывавшегося хоровыми вскриками. Охранник наконец смог перевести дыхание. Данил подошел к нему, присел рядом на корточки, охлопал ладонями, забрал заткнутый за пояс "Макаров" и сказал: - В австро-венгерской армии такая поза называлась "шпангле". Нерадивые солдатики сутками валялись и не дохли, так что ты полчасика вытерпишь... Молчать! Отвечать только на мои вопросы, причем - тихо. Ты понял меня, или ударить тибя? Понял, козел? Охранник, пялясь на него с ненавистью, закивал. - Ты тут один? Или сколько?
|