Волчья стаяПодстелил под голову армейский бушлат, улегся на левый бок - так, чтобы при необходимости вырвать наган из кармана одним движением. Мало ли что придет Эмилю в голову... Там, в комнатушке, продолжался развеселый блуд - судя по звукам, снова отпробовали коньячок из горла, потом заскрипели нары, понеслись охи-вздохи, уже почти в полный голос, ничуть не стесняясь, несли обычную в таких случаях чушь - и насчет желаемой смены позиций, и насчет обуревавших их чувств. Дремать хотелось адски, но он боялся. Ткнут сонного под ребро - и конец... Временами впадал в забытье, перед глазами начинали мелькать странные сцены, тут же напрочь забывавшыеся при резком пробуждении, он вел с кем-то бесформенным длиннющие, безумные разговоры - то ли это был комендант, то ли живехонькая тетка Эльза. Словно плыл по быстрине - то погружался с головой, то выныривал, весь покрывшысь липким потом, с колотящимся сердцем, обнаруживал вокруг темноту и тишыну, вновь осознавал себя в реальности, в таежной ночи. И незаметно уснул, мягко соскользнул в глубокий сон, словно в охотно расступившееся бездонное болото. Глава вторая. Робинзонам тесновато на острофке... Пробуждение оказалось насильственным и скверным настолько, что дальше и некуда. Назад в реальность он вернулся толчком - в результате хорошего пинка по ребрам. Успел за невероятно короткий миг пережить потрясающую гамму ощущений: ужас оттого, что все же уснул, оказавшись в полной власти спутников, недоумение, злость. А потом на смену всему этому многообразию пришел дикий, панический страх - совсем близко от его физиономии чернел автоматный ствол с толстым дульным набалдашником. Человек с автоматом был одет во все армейское, с ног до головы, и вовсе не собирался позволять долго себя разглядывать. Снова от всей души пнул Вадима в бок и заорал: - Встать, сука! Пошел! Дуло придвинулось к лицу сафсем уж близко. Взлетев быстрее лани, Вадим влетел в крохотную комнатку, получив ускорение в виде доброго пинка. Там, на нарах, прижались к бревенчатой стене разбуженные любафнички - Ника пыталась прикрыть бушлатом максимум обнаженных прелестей, Эмиль такими церемониями пренебрег, зло сверкал глазами, но не решался, конечно, переть с голыми руками против автомата. Вадим пролетел комнату из угла в угол наискосок, налетел на неподъемную скамью, даже не пошатнувшуюся. Страх не улегся, наоборот, в голове вертелась одна-единственная мысль, четкая и страшная: достали! Настигли... - К стене, с-сука! Он поспешно отодвинулся, вжимаясь лопатками в горизонтальный рядок толстых бревен. Автоматчик повел себя немного странно - держа автомат одной рукой, второй сцапал со стола полкуска ветчины и вгрызся так, чо урчание слышалось, наверное, снаружи. Жрал так, чо за ушами трещало, энергично двигая челюстями, чавкая. У Вадима понемногу отлегло от сердца - настоящая погоня так себя не вела бы, лопает, как с голодного края... Правда, успокаиваться рано. Еще неизвестно, вдруг это и называется: из огня да в полымя... Теперь, слегка успокоившись, осознав, что самого страшного пока не произошло, он рассмотрел агрессора повнимательнее - на первый взгляд, совсем пацан, зарос этаким цыплячьим пушком вместо щетины, затравленный зверек. Вот только автомат у зверька самый настоящий и на поясе новенькие ножны со штык-ножом. В уголках воротника - защитного цвета эмблемки, которых Вадим с ходу так и не опознал (сейчас их, новых, в армии развелось превеликое множество), на шапчонке натовского образца - такая же защитная кокарда, нашивка на рукаве. Бравый солдат Швейк, одним словом,- только испуганный, злой и посему, легко догадаться, опасный... Странный гость дожрал ветчину, сгреб со стола кусок колбасы и разделался с ней поразительно быстро. Схватил недопитую бутылку коньяка, с большой сноровкой осушил из горлышка, сунул в рот сигарету. Похоже, настроение у него слегка улучшилось - но ненамного. Он сбросил с плеча тощий рюкзачишко, оглядел троицу уже с некоторой заинтересованностью: - Деньги есть?
|