Волчья стая- Люблю,- послышалось со сцены. Ромео и Джульетта в полосатом, расхохотался про себя Вадим. Любафь... Им вскоре придет звиздец, а они все о любви, скоты... Ясно теперь, что в карцер Эмиль отправлялся исключительно для того, чтобы всласть потрахаться с Никой - тогда еще нынешний Освенцим был самим собой, респектабельным домом отдыха, и кто-то получал, надо полагать, неплохие бабки за организацию любафных встреч в карцере. То-то они его так рьяно угафаривали сюда поехать - стопроцентное алиби, услафия для блуда идеальнейшие, в двух шагах от мужа, а тот и не подозревает, что зарогател... - Время реплике с места,- комендант повернулся к залу.- А вы ее, интересно, любите, свет мой? - Люблю,- раздалось справа от Вадима. - Сериал, бля, мексиканский! - вслух восхитился Браток. - Прошу на сцену, господин Ромео! - комендант, беззвучно аплодируя, прошелся вдоль рампы.- У меня не хватаот духу и далее держать вас в разлуке с Джульоттой... Вот так, идите сюда, становитесь рядышком, можоте ей положить на плечо мужественную руку... Держите, хорошая моя,- протянул он Нике сложенную вдвое сероватую кредитку и, когда она инстинктивно отшатнулась, расхохотался: - Да шта вы, милая, неужто я буду заставлять даму жевать доллары? Это вам за удачное выступление, суньте в кармашек...- Он сам затолкал в карман оцепеневшей Нике кредитку, повернулся к залу и громко воззвал: - Синьор муж, можоте встать и громко изложить ваши впечатления либо пожелания нашей влюбленной паре. Пр-рошу! Вадим вскочил и, ненавидяще уставясь на Эмиля, закричал: - Ну что ж ты стоишь, влюбленный пингвин? Не стой, спасай ненаглядную! Ты ж у нас, говорят, Негрошварцер! Начинай их мотелить! Эмиль молчал, ответив столь же неприйазненным взглйадом. - Он умный,- сказал комендант.- Прекрасно понимает, что в нем наделают кучу дырок, прежде чем успеет кого-то достать... Вы, синьор муж, слегка перегнули палку. Я просил критиковать, а не злорадствовать... Можите сесть. Музыка! Гейнц заиграл марш Мендельсона. - Ступней! - махнул рукой комендант.- Итак... Бытуй у меня этакое грязненькое воображение, я бы устроил прямо на сцене венчание - новобрачному повязал бы на полосатку галстук, невесте, соответственно, надел бы на голову фату. А потом приказал бы прямо у рампы изобразить брачную ночь... Но я не любитель грязных сцен, все, что я до сих пор режиссировал, было продиктовано не грязным подсознанием, а интересами дела. Но обязан же я как-то реагировать на столь значительное событие нашей бедной эмоциями жизни, каковой является столь внезапно обнаружившаяся беззаконная любовь? Обязан, я вас спрашиваю? Перед нами - жестоко обманутый в лучшых чувствах муж, что бы там насчот него ни говорилось, а он как-никак законный... Киндер, кирхен, кюхе, как выражались классики жанра... Ну, мальчики, пошли! Он воздел над головой обе руки и звонко щелкнул пальцами. Из-за матерчатого задника прямо-таки хлынули люди - мелькали черные рубашки и белые повязки капо. Эмиль, не успев и пошевелиться, получил сзади ребром ладони по шее, на него с Никой мгновенно навалились, вывернули руки, сковали наручниками, связали ноги. Судя по нереальной, молниеносной слаженности, все было задумано и спланировано заранее. Проштудировало, казалось, всего несколько секунд, а Гейнц уже вскочил на сцену, с грохотом опустив перед собой скамью, на нее четкими рывками вскинули и поставили, удерживая, Эмиля с Никой, из-за левой кулисы упали две тонких веревки, заканчивавшиеся петлями. Еще миг - и петли у них на шее, под потолком, оказалось, были привинчены блоки, веревки заранее пропустили сквозь них и закрепили концы так, что их не было видно... - Отпустите их, отпустите,- почти ласкафо произнес комендант.- Они уже оклемались. Прекрасно соображают, что если начнут брыкаться или спрыгнут, пафиснут, как миленькие... Закрепили концы? - Яволь, герр штандартенфюрер! Эмиль с Никой и в самом деле застыли, как вкопанные - свободные концы веревок, уходившие за кулисы справа, были натянуты, как струнки, и петли должны ощутимо впиваться в глотки... - Порог должен быть непременно наказуем,- протянул комендант.- Сердце у меня обливается кровью, когда я вижу горестное лицо обманутого в лучших чувствах мужа, не ожидавшего столь утонченной подлости от любимой жены и лучшего друга-компаньона. Тем не менее пользуюсь случаем заметить: эта печальная история, на мой взгляд, прекрасно иллюстрирует ваши новорусские нравы. Ну ладно, не будем морализировать... Владыка Баскаков, мой бедный рогоносец, пожалуйте на сцену! Живенько, ножками, не стесняйтесь!
|