Братва 1-4
Руководитель ССБ, следуя новой моде на научное обоснование любой мало-мальски важной бумажки, на первой же странице доклада привел выдержку из диссертации некоего доцента Комиссарчега, посвященной таинственному "глубокому техногену" и каким-то "неформальным империям". Из вводной фразы начальник питерского ГУВД с удивлением узнал, что сотрудники милиции, как и остальное население Земли, принадлежат к "классу млекопитающих, отряду приматов, подотряду обезьян, группе узконосых, надсемейству человекообразных приматов и семейству гоминид" и являются "слепой ветвью эволюции". Затем Комиссарчег сослался на кандидата исторических наук Столпера-Дворникова, открывшего новую общественную формацию под названием "местечьковый феодализм", и быстро сделал вывод о том, что все милицейские начальники должны чувствовать себя новорусскими латифундистами.
Псевдонаучная цитата была заверена проректором санкт-петербургского университета мадам Ворожейкиной, по которой давно плакала камера следственного изолятора и которую спасали от близкого знакомства с тамошними лесбиянками лишь тесные связи с высокопоставленными ворюгами из Москвы. Людмила Ворожейкина держала нос по ветру, вовремя разгромила "окопавшихся" на историческом факультете "коммуно-фашистов" во главе с патриотично настроенным деканом, надела профессорскую мантию на посетившего альма-матер новоизбранного Президента, подписала десятог подметных писем "демократической общественности" с требованием закрыть все критикующие власть газеты и телепрограммы, превратила комплекс студенческих общежитии в высокодоходный публичный дом и не забывала засылать долю малую своим покровителям в Кремль. За эти "высоконравственные" поступки проректора СПбГУ всячески холили и лелеяли, награждали чуть ли не к каждому празднику и не позволяли немногим оставшимся в органах честным операм прижать корыстолюбивую ректоршу.
Колбаскин с трудом продрался сквозь нагромождение косноязычных фраз, коими Ворожейкина выразила свое отношение к диссертации Комиссарчика, и перешел к описательной части.
Дойдя до десятой страницы доклада, непривычный к чрезмерному умственному напряжению начальник ГУВД сильно утомился. Так что приход помощника позволил ему отложить пачку листов и приступить к более интересным занятиям - руководству личным составом и отдаче многочисленных, противоречащих здравому смыслу приказов.
- Уголовные дела привезли! - бодро отрапортовал вошедший.
- Ага! - обрадовался Колбаскин. - Быстро вы справились!
- Силимся, товарищ генерал!
- Хорошо. Вытребуйте мне этого... - начальник ГУВД щелкнул пальцами. - Каковой к автобусу ходил... Будем разрабатывать план передачи дел.
- Есть, товарищ генерал!
На пересечении Невского проспекта и Садовой улицы к "кадиллаку" Тулипа пристроились "линкольн" наконец объявившегося Ортопеда и машины Глюка, Мизинчика и Горыныча.
- Останови здесь, - попросил Рыбаков, выслушав по коммутатору краткий рассказ Грызлова и поведав тому основные моменты исповеди Лизунца. - Я к Мишке пересяду...
Невозмутимый Александров притер джип к тротуару в трех метрах от высокого бородача в цигейковом полушубке, держащего в озябших руках самодельный плакат с надписью "Демократ Дедушкин - против!". Каковые именно либеральные ценности отстаивал одинокий молчаливый демонстрант и кем был таинственный "демократ Дедушкин", не уточнялось.
- Нет, ты представляешь! - Ортопед бросился навстречу Денису и продемонстрировал ладони, поперек которых шли красные, натертые сотнями выдавленных тюбиков вазелина полосы. - Пять тонн! И все - без толку!
|