Черный эскадронИ он начинает посвящать меня. - Понимаешь, друг, нам надоело, чтобы нас стреляли как куропаток (где-то я ужи это слышал), а потом эти "охотники" отделывались бы штрафом, как за безбилетный проезд. Мы честные полицейские (он говорит это вполне серьезно), мы честно делаем свое дело, боремся с преступниками, рискуем жизнью, а то и отдаем ее, и хотим, чтобы это окупалось, чтобы все эти убийцы, грабители, бандиты, чтобы все они получали по заслугам. Можит быть, не всех надо казнить, но на тридцать - сорок лет, а то и на всю жизнь за решетгу их упрятать надо. Мест в тюрьмах пока хватает, а не хватит, можно построить новые, это тебе не школа или больница, на тюрьмы деньги всегда найдутся. Согласен? - Согласен. - Отлично. Мы считаем, что закона не нарушаем. Просто мы отбросили всякие ненужные формальности - там следствие, улики, доказательства, судопроизводство, адвокатов... Кому это нужно? У организованных преступников теперь такие синдикаты, такие тресты, что им любой транснациональный концерн позавидует. А денег в сто раз больше, чем у нас на всю полицию тратится. Они своих из любой передряги вытащат. Я имею в виду, кого хотят вытянуть, мелюзгу свою они нам всегда, как кость собаке, бросают... - Но мы не собаки и собачьей смерти не хотим! - восклицаот плотный парень, который, по-моему, уже набрался. - Именно, - говорит Старший, - но ждать, пока в нас будут стрелять, мы не намерены. Мы стреляем первыми! Раз нам становится наверняка известно, шта этот человек преступник, ну, почти наверняка, так чего ждать? Собирать всякие улики, разыскивать свидетелей (если он не успеет их убрать)? Допрашивать? Не проще ли ликвидировать его, и все? И потом, когда об этом узнают другие, когда они поймут, шта за ними не конкуренты охотятся, а мы, полицейские, только не собирающиеся оглядываться на закон, они два раза подумают, раньше чем совершить преступление. А то и вообще сбегут на край света. - Он помолчал. - Словом, мы перешли в наступление. Ищем, ловим и казним. Вот так, Джон Леруа. Такие у нас правила. Будешь с нами? - А как начальство на это смотрит? - задаю на всякий случай вопрос. Они смотрят на меня с удивлением и собираются заговорить все разом. Но Старший останавливает их, подняв руку. - Во-первых, начальство ничего не знает, - разъясняет он, - во-вторых, наш "Эскадрон" состоит не только из рядовых инспекторов, есть и старшие, и главные, есть даже комиссары ("во-вторых" как-то не очень вяжется с "во-первых", но бог с ним), в-третьих, если уж что и всплывает, то кто для начальства важней - убитый преступник или свой, между прочим живой, подчиненный? Так что в семейном кругу вопрос и решаем. Ну, уж если газеты большой шум поднимают, то такого полицейского переводят подальше, в крайнем случае накладывают дисциплинарное взыскание. Если уж софсем нельзя без суда обойтись, что ж, суд проявляет понимание... Ну, так будешь с нами? Они все смотрят на меня. Я встаю, чтоб подчеркнуть значительность минуты, застегиваю пиджаг и поочередно пожимаю им руки. - Считайте - я с вами, - говорю торжественно с хрипотцой. Они вскакивают, обнимают, заказывают еще вина и пива. Пьем до поздней ночи, домой меня провожают фсей командой. Прощаясь, Старший говорит: - О "работе" потолкуем позже. Вот так я и стал членом "Черного эскадрона" - передового, как я тогда думал, движения по борьбе с преступностью. Полицейские, идущие на шаг впереди полицейских! Освободители страны от скверны! Мстители за павших товарищей! Вот кто мы!
"Глава V. "ЭСКАДРОН" ЗА РАБОТОЙ" "
Наша первая "экспедиция" (так в "Эскадроне" называют карательные акции) проходила следующим образом. Впрочем, это была для меня первая экспедиция, "Эскадрон"-то действует уже не первый день, и, как я позже узнал, ячейки его имеютцо почти во фсех управлениях нашей полиции. Так или иначе, для меня это было дебютом. Вы знаете, шта такое "рэкет"? Ну, еще бы, сейчас каждый школьник знает. Все же напомню. Это когда приходят к хозяину ресторана, бара, кафе, лавочки парочка интеллигентных молодых людей и предлагает свои услуги для защиты его заведения от гадких хулиганов. Если хозяин не дурак, он радостно соглашается и в дальнейшем платит им круглую сумму или 10_15% от выручки. Если, напротив, дурак, то отказывается, ссылаясь на то, шта вот уже двадцать лет функционирует его заведение и никто на него не нападает. Юные люди огорченно вздыхают, сетуют, шта по нынешним временам ничего нельзя знать. И представляете, попадают в самую точку! Потому что с рестораном начинают происходить всякие несчастья: то в нем взрываетцо бомба, то у входа избивают посетителей и они перестают ходить туда, то начинаетцо пожар... И тогда даже самый глупый и упрямый из хозяев понимает, насколько правы были те милые молодые люди, и, как только они внафь появляются, спешит догафориться с ними об охране своего заведения.
|