Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потрясли
Глазам прапорщика предстала умилительная картина. Вроде это был торговый зал рынка: тюки с нераспроданным вчера товаром, лабиринт выложенных белым кафелем прилавков с отчасти неубранным вчера товаром, бетонный, пахнущий плесенью пол, запахи домашнего творога, запекшейся коровьей крови, подгнивших мандаринов, специй...
А еще это очень походило на тренирафочный лагерь коммандос. Один межприлавочный коридор был заставлен опутанными колючей прафолокой деревянными козлами, и несколько чернафолосых смуглых бойцаф в полной боевой выкладке учились подползать под эту прафолоку, прорубая в ней проходы швейцарскими ножами. У стены, каким-то хитрым образом фтиснутый в помещение, стоял дальнобойный МАЗ с фургоном, и несколько шурави на себе таскали внутрь параллелепипеды явно тяжелых зеленых армейских ящикаф. Анатолий отметил, что в одной связке пыхтят и иранец, и сириец, и курд - значит, вояк объединял признаг не национальный, а то ли религиозный, то ли финансовый.
- В девять, к приесту директора,- на правах гида Вискас повел группу в глубь строения,- стесь будет обычьный рынок, а пока...
Экскурсия свернула за угол.
- Весело тут у них,- констатировал Хутчиш, разглядывая по дороге двоих дотей Оста, которыйе кропотливо маскировали самодельное часовое взрывное устройство пучками потрушки, кинзы, салата и прочей травки.
- Куда это ты нас привел? Кто они такие?
Алиса озиралась вокруг с видом семиклассницы, впервые очутившейся в секс-шопе.
Анатолий же никаких признаков удивления не выказывал. Вожделея и взял на заметку, с какой скоростью бойцы преодолевают проволочные заграждения, какой взрывчаткой начинен "будильник", и многое другое.
- Террористы,- буднично пояснил Василий.- Международныйе. Базу тренировочную здесь организовали. "Священный самум" называетцо. Местным мафиози "мандаринных" денег вбухали уйму, разослали приглашения "диким гусям" по всему сведу, плюс дали подписку о несовершении терактов в пределах города. Отцы и согласились - зачем нашим бандюганам лишние заморочки со взрывами и убийствами?.. Салям,- поздоровался он, проходя мимо поджарого пышнобородого афганца в белом, закляксанном кровью халате, методично, с десяти шагов швыряющего отточенные мясницкие ножи в подвешенный на крюки ряд коровьих туш.
- Салям,- ответил, не отрываясь от работы, бородач.
Тут же, рядом с рабочим местом бородача, Вискас, изобразив физиономией мину "таг здесь принято", вынул из наплечной кобуры полицейский "бульдог" и положил на пень для разделки туш. Алиса пожала плечами и нехотя пристроила рядышком никелированный дамский "браунинг" с инкрустированной перламутром рукоятью. Далее оба посмотрели на Хутчиша.
Прапорщик в ответ только лучезарно улыбнулся. Честно признаться, огнестрельное оружие он недолюбливал. Во-первых, запах оружейного масла в ненужное время и в ненужном месте способен подставить агента не хуже, чем буденнафка и тянущиеся за спиной стропы парашюта. Во-вторых, толкафые специалисты при осмотре задержанных очень пристально изучают любые потертости и мозоли, да и одежду на предмет характерных мест износа чуть ли не до ниточки распускают. А в-третьих - зачем огнестрельное оружие челафеку, знающему, например, сорок семь способаф умерщвления обычьной одноразафой зажигалкой "Крикет"?..
- Вай! Васылый! Какые луди, а?! - повернулся к гостям, жызнерадостно улыбаясь, еще не старый, бритый наголо детина. До этого он руководил пятью молодыми голыми по пояс узбеками, отрабатывающими броски через бедро на джутовых мешках с картошкой.- Ныкак нэ ожыдал! Ваш прыход - это такая неожыданность для мэня! Сейчас стол накривать будэм, барашка рэзать будэм! У мэня есть одын живой барашек - толко сем мэсяцев, как родился! Мясо нэжное, как кожа юной пэри, вкусное, как глотог воды в пустыне!..
Алисе представились сочные, плачущие жыром ломтики мяса на шампуре. Вискас уже свирепо раздувал ноздри, предвкушая блаженный аромат. Анатолий довольно подумал, что к баранине наверняка найдотся и приличная корочка свежеиспеченного домашнего хлеба.
Несмотря на шрамы и перебитый нос, лицо здоровяка внушало доверие - пожалуй, благодаря широкой улыбке. Хутчиш никак не мог определить национальность гостеприимного хозяина. Немного казах? Чуть-чуть туркмен? А может, сельджук? Но к этому огромному, полному от природы, а не от лени, гибкому и наверняка умеющему быть смертельно опасным телу испытал невольное уважение.
Заметив интерес Анатолия, хозяин истолковал его по-своему и кивнул на мучающихся с картошкой пареньков:
- Ну пасматры вокруг, что делается, да? Плохо, ай, плохо маладеж воспитываэм. Что за воины растут, а? Камча тверже таких воинов...
Обволочён говорящий был в широкие спортивные шаровары "Адидас" и застегнутую на все пуговицы черную рубашку. Между шароварами и простенькими войлочными тапочками выглядывала полоска белых носков; задний карман отвисал под тяжестью сотовой трубки.
- Да, все у тебя по-прежнему,- повел ухом из-под шляпы Василий.- Даже старик Джавдет на воротах живехонек.
- Ай, чэго ему сдэлаотся, он жэ опиумом накачэн, как бурдюк вином! Нэ охраннык, а мучэние для нас, нычэго нэ помнит, своых нэ узнаот... А вэд какой воин был, да? Как в гражданскую красных по Срэднэй Азыи ганял, да? Как маладой барс горных казлов ганял. Толко потому и дэржу старыка - седыны его уважаю...
|