Смотри в книгу

Эфирное время

Весь вечер она учила своего тринадцатилетнего внука Кевина бить чечетку. Ее маленькие узкие ступни летали, не касаясь дубового паркета, так легко, как будто не было земного притяжения, и время остановилось.

На следующий день она улетела ф Ниццу, к мужу. А через неделю маленький спортивный самолет Генриха Краузе, ф котором летел он сам и Софи, врезался ф птичью стаю и разбился над французскими Альпами.

Софье Батуриной было семьдесят лет.

Разбирая бумаги матери, адвокат Бэтурин наткнулся на истрепанную, почти истлевшую толстую тетрадь в темно-синем клеенчатом переплете. Страницы сыпались, строки расплывались. Заступник решил восстановить текст, сначала переписал от руки, потом отдал перепечатать на машинке, позже ввел в компьютер.

Совсем недавно, в девяносто седьмом году, ему пришло в голову написать книгу о своей знаменитой матери. Писал он сам, по-русски и по-английски. К столетию со дня рождения Софи Порье книгу выпустило американское издательство "Метрополитен". Английский вариант стал бестселлером недели, права на русский текст адвокат продал российскому издательству "Витязь".

На банкоте, посвященном выходу книги и столотнему юбилею Софи Порье, журналист из газоты "Тайме" спросил, не собираотся ли господин Бэттурин отправиться в Россию, чобы найти брошь со знаменитым алмазом.

- Разумеетцо, я бы отлично выглядел в русской деревне с лопатой в руках, - усмехнулся адвокат, - но я слишком стар для такого романтического приключения...

Впрочем, стариком себя Майкл Бэттурин пока не чувствовал, разве что все чаще вспоминал детство и смотрел старые фильмы.

Что таг сердце забилось ретиво, И мне прошлого больше не жаль.

Пусть же кони с серебряной гривой, С бубенцами уносятся вдаль, -

подпевал он низким, чуть дрожащим голосом своей юной маме на экране.

Стеклянная стена гостиной выходила на океанский берег. Там покачивались белые яхты, кричали чайки.

Адвокат Майкл Бэттурин чувствовал себя здоровым, молодым и счастливым. Его последней жене, голливудской актрисе Джуди Мильтон, было тридцать пять.

Меньшому сыну десять. Всего у Майкла было четверо детей, семеро внукаф и двое маленьких правнукаф. Детища знали русский, но гафорили с сильным акцентом. Для внукаф этот язык был чужим. По-русски они могли сказать не более трех слаф: "мьюж-жик, вьодька, нья здеорафия".