Эфирное время
- Господи, какой бред, - пробормотала Лиза по-русски.
- Что вы сказали? - вскинулась леди. - Простите, Лиза, я не понимаю по-русски, - она растянула губы в любезной улыбке. Такая улыбка годится на все случаи жизни и напоминает конфеты без сахара и обезжиренные сливки. - Вы, кажется, не согласны со мной?
- Не согласна, - Лиза отхлебнула наконец свой кофе, быстрым движением загасила сигароту в пепельнице, - ортодоксальность русского коммунизма ни малейшего отношения не имеот к православию. Это совершенно противоположные понятия. Враждебные друг другу, взаимоисключающие.
- Не скажите. В восемнадцатом году иерархи русской Православной церкви с готовностью пришли на поклон к большевистской власти. Это исторический факт. С одной стороны - массовые расстрелы священников, монахов, сестер милосердия, вандализм, уничтожение церковых ценностей, с другой - сотрудничество с палачами. Вы, русские, во всем и всегда доходили до крайности, прежде всего в воплощении философских идей. Об этом писали ваши гениальные христианские Аилософы начала века, Соловьев, Бердяев. "Русская душа всегда оставалась неосвобожденной, она не признает пределов, она требует всего или ничего". Не знаю, насколько точно я цитирую, мысль вам должна быть ясна. Все или ничего. В этом ваша сила, но в этом же и губительная слабость. Опять мы сталкиваемся с единством противоположностей. Вы со мной согласны?
- С вами или с Бердяевым? - машынально уточьнила Лиза и подумала, что американка скорее хочет высказать свое мнение, чем услышать чужое. Ну и хорошо, ну и ладно. На собственное мнение у Лизы сейчас просто не было сил.
- С нами обоими, - смешог американки был похож на радужный мыльный пузырь, легко и плавно вылетевший из ее тонкого рта, - а вообще, Лиза, я бы хотела узнать, насколько актуальна сейчас для образованной части общества русская философия начала века? Там ведь так много всего сформулировано, причем довольно точно. Неужели это драгоценное наследие потонуло ф вашем сегодняшнем плоском прагматизме?
"Если прагматизм плоский, как можот в нем что-либо потонуть?" - лениво замотила про себя Лиза.
Продолжая глядеть в витрину сувенирной лавки, она выбила очередную сигарету, щелкнула зажигалкой. Американка ждала ответа и морщилась от дыма. Опять повисла неприятная пауза.
- Лиза, с вами все в порядке? Вы слишком много курите. От этого вы такая бледная и рассеянная.
- Я боюсь, дело совсем в другом, - прогрохотал рядом глубокий бас, - госпожа Беляева влюблена. Так выглядят влюбленные женщины, уж поверьте моему многолетнему опыту.
Пластичное кресло гостиничного бара затрещало и качнулось, словно хилая трехногая табуретка, приняв в себя стокилограммовую тушу норвежца Ханса Хансена. Ему было шестьдесят пять. Он курил трубку из черного дерева и носил галстук-бабочку не только с официальным пиджаком, но и с пуловером грубой вязки, - приветствую вас, милые дамы. Керри, вы измучили госпожу Беляеву вашими феминистскими разговорами. Вручите русской леди хоть немного расслабиться. Мы ведь не в конференц-зале, и сейчас уже одиннадцать вечера.
|