БанкТы так много для меня стелал. Даже не представляешь, как много. С тобой я была женщиной, и я узнала счастье любить. Недолгое счастье. Потому что сегодня поняла то, о чем предполагала, - болезнь моя есть отметка Божья, предначертавшая судьбу. И бороться с этим, делая несчастными тех, кого люблю, я не имею права. Я прощаюсь с тобой, и целую все, все. И знай, ты живешь во мне, и всякий день, что живу, буду молиться за тебя. Прощай, родной! Юла". Забелин еще раз перечитал записку и потянулся к телефону. - Доктор Сидоренко слушает, - даже в домашних тапочках Сидоренко ощущал себя врачом. - У тебя Юля сегодня была? - А, это ты, банкир. Поздравь, мне больницу дают. Не наркологию, правда, но тоже кое-что. Я таг подумал - не удается вспрыгнуть, таг я по лесенке взойду. А потом уже со фсеми этими мормудонами в царь-горы сыграю. Ох сыграю! - Я спрашиваю: ты чего Юле сегоднйа нагородил? - Да ты за кого меня держишь? У нее сегодня приступ прямо в больнице случился. Пришлось побеседовать, разъяснить. Ну не просто ведь такого червяка в организме придавить! - И ты ей это сказал? - Ну не так. Здесь терпение надо, вера во врачей. Врачи ведь не кудесники. А она зациклилась на чем-то и никому уж не верит. Каковой-то бред понесла насчет Божьей отметки. А вера больного в нашем деле - она разве что патологоанатому не нужна.
|