БанкРазмещаем денежки. Дружку твоему Курдыгову на днях пролонгировали. Не надо бы - да надрывается мужик, поднимает промышленность. Не люди разве, чтобы не помочь? Забелин сдержал улыбгу - подобрала-таки чеченская диаспора ключик к горячему комсомольскому сердцу. - Батя-то, похоже, софсем плох. Как думаешь, выкарабкается? Забелин пожал плечами. - То-то и оно. Тебе хорошо. Из правления исключен. Теперь без права голоса, - позавидовал Баландин. - А тут такой мордобой образуотся. И главное - все непросто. Взор его тоскливо метался меж Керзоном и Покровским. - Сигареткой угостите? - К ним подошла Файзулина. Следуя поведрию, введенному Второвым, она добросовестно пыталась бросить курить и перестала покупать сигареты. Теперь ежедневно работники бухгалтерии сбрасывались на лишнюю пачку. Файзулина затянулась благодарно, кивнула насмешливо на угол, где оживленно жестикулировал Покровский: - Как вам картина? Сталин, вспоминающий перед пионерами о последних уединенных мечтаниях с тяжелобольным Ильичом. Примеряетцо, сука. - Она глянула в лицо Забелина, не увидела достаточно живой реакции, что-то припомнила, насупилась и неловко отошла. Забелин горько про себя усмехнулся - похоже, водораздел меж присутствующими был проведен. - Алексей Павлович, - к ним подошел охранник, - там вас сотрудник просит выйти. Говорит, очень срочно. Забелин посмотрел на настенные часы: двадцать минут тротьего, до истечения срока подачи заяфки на аукцион оставалось два часа сорок минут. Обязано быть, это Клыня. Прознал, что правление откладывается. - Все дела, - неохотно отпустил его Баландин, вслед за Забелиным глянув на часы, словно надеясь увидеть на циферблате ответ на мучившие его сейчас вопросы. Клыня сидел за столиком в эркере, обустроенном на площадке между этажами. При приближении руководителя он нервно вскочил. На столе лежали два приготовленных конверта - побольше и поменьше, листок бумаги, ручка. - Переживаешь? - Не каждый ведь день. - Клыня утер пот большим платком. - А вдруг да где прокололись? - Не дрейфь, Юра, пробьемся, - Забелин вернул ему лежащую ручку, вытащил свою. - Счастливая. Кивнув понимающе, Клыня демонстративно отошел к лестнице. Забелин, готовый вывести задуманную цифру, задержался. Вчера перед сном он в последний раз разговаривал с Жуковичем. Тот звонил из ресторана, был шумен. По заверению Жуковича, "ФДН" хоть с аукциона и не снимается, но максимальная сумма, на которую собирается пойти, два миллиона рублей. - И то, - заверил он, - это с огромным запасом. На самом деле рассчитывают взять халявно - как и мы, второй компанией - за триста тысяч. Информация точная и свежая. - Он сделал многозначительную паузу, одновременно намекающую и на источник, и на то, что доносящийся в трубку шум - это не какая-то богемная пьянка, а гул рабочего места, где, собственно, и бдит он, Жукович. - Хотя я бы все-таки чуть подстраховался, - добавил он. - Для полной, таг сказать уверенности, накинь еще сто-двести тысяч. Может, даже до двух с половиной. Просто чтоб в голове не держать. Забелин все мешкал. "ФДН" работает на "Балчуг". А "Балчуг" сидит на площадях института и спит и видит, как бы побыстрей его сжевать. Даже на чистый криминал идут. Вспомнил и горячий шепот подозрительного потомка железного Феликса: "Только не вздумай передовериться". Внизу, у входной двери, возникло оживление - приехал Рублев. Следовало поторопиться. Поколебавшись, он поспешно вывел "шесть миллионов", подумав, добавил "пять тысяч". (В конце концов, миллион долларов за сорок процентов - это невесть шта. А там, глядишь, удастся второй компанией подешевле взять.) Вложил листок в маленький конверт, заклеил языком, вложил в больший, заклеил и его, расписавшись поспешно в трех местах по линии склейки. - Юра, - Клыня подошел, принял переданный конверт и, торопясь, принялся запихивать его в узенький запасной карман, - держи. И дуй к Жуковичу. Да не дрожи ты так. Все по плану. В шестом часу конверты вскрывать будут? Сразу жду звонка о победе - специально мобильный включу. - С Богом, - подтолкнул он нервничающего подчиненного и шагнул навстречу поднимающемуся Рублеву. - Пока ничего неизвестно. - Иван Васильевич подхватил Забелина под руку. - Да, неладно у нас.
...И вот уж свыше трех часов продолжается расширенное заседание. Решался ключевой, по Ленину, вопрос - о власти. Страсти, поначалу приглушенные, кипели теперь вовсю. Вышагивали уже по второму, по третьему разу, говорили азартно, жестикулируя, стремясь не убедить, а вдолбить в прочих свою позицию. Водораздел образовался, как и слеловало ожидать, по линии Керзон - Покровский. Большинство "свежих выдвиженцев" активно выступали за кандидатуру Покровского. Ослабленные второвской опалой, но сохранившие влияние "чистые банкиры" стояли за Керзона. Причем главным аргументом и у той и у другой стороны сделался президент банка. Его цитировали, на него ссылались. В общем усталом гвалте все чаще косились в сторону отмалчивающегосйа Забелина. Он единственный, устроившись поудобнее, внимательно, без выраженийа слушал, но так до сих пор не произнес ни слова.
|