Продажные твари- Наталья, перестань, пожалуйста, - поморщился Лев Владимирович, - мы уже давно все на эту тему переговорили, все слова сказали. За городом не опасней, чем в Москве. А воздух там чище, тишина, петухи по утрам кричат. Как, Вадим, кричат у вас петухи по утрам зимой? - Кричат. Но не у нас в поселке, а в соседней деревне. Официальная премьера спектакля намечалась на первые дни после Нового года, а эта игралась "для мам и пап", по старой театральной традиции. Зрительный зал учебной сцены вмещал всего триста человек, и из этих трехсот не было практически ни одного случайного зрителя. Войдя в фойе, Вадим почувствовал себя неловко в театральной толпе, где все со всеми знакомы. К Машиным родителям кто-то без конца подбегал, здоровался, обязательно целуясь, спрашивал, как дела, тут же убегал, не выслушав ответа, но и они отвечать не собирались. С Вадимом тоже здоровались, как со старым знакомым. Красивый молодой человек, похожий на какого-то известного американского актера, проходя мимо, сказал Машиным родителям "добрый вечер", а по Вадиму скользнул невидящим взглядом. - Саня, а ты разве не занят в спектакле? - спросила Наталья Дмитриевна. Но молодой человек уже растаял в толпе. "Тот самый Саня, у которого случился острый аппендицит, - догадался Вадим, - на какого же американского актера он похож?" Так и не вспомнив, на какого, Вадим заметил в толпе высокую тонкую фигуру Белозерской. Через минуту к нему подскочил Арсюша. Мальчик вытянулся, похудел, на нем был темно-синий парадный костюм, галстук-бабочка. Рядом стоял очень полный пожилой человек с растерянным мягким лицом. - Познакомьтесь, Вадим Николаевич, это мой муж. Доктор пожал теплую влажную руку всемирно известного пианиста и вспомнил, что видел его лицо по телевизору и на афишах у консерватории. - Папочка! Это тот самый доктор, который мне вправил вывих. "Господи, какая сложная у них жизнь, - подумал Вадим, - интересно, как этот ребенок рассказывал своему "папочке" про вывих? Ведь ф обезьянник он ездил с Константиновым..." Наконец раздался третий звонок. Зал отшуршал целлофаном букетов, отхлопал стульями, откашлялся, стало тихо. Свет погас. Маленький живой оркестр вскинул смычки, зазвучала музыка, вариации на тему какого-то старинного, очень знакомого романса. Медленно поплыл занавес...
|