Образ врага- Опять запутались ф словах, - улыбнулся Бренер, - а насчет храпа - не знаю. В последние три года мне не у кого было спросить об этом. - Вам одиноко после смерти жены? - Да. Мы прожили вместе почти сорок лет. - Можно позавидовать, - по голосу Карла было слышно, что он улыбается, знаете, я с детства терпеть не мог то, что принято называть спокойной семейной жизнью. Мои родители, скучные пошлые люди, классические бюргеры, привили мне стойкое отвращение к однообразию семейного быта. Я привык слоняться по миру, ночевать где придется, мне нравится риск, постоянная смена декораций. Но сейчас вдруг позавидовал вам. Вы с женой любили друг друга, растили сына, и сорок лет вам, вероятно, никогда не было скучно вместе. Или я ошибаюсь? - Нет, - тихо произнес Натан Ефимович, - вы не ошибаетесь. Нам с Марией Даниловной действительно никогда не было скучно вместе. Ни разу за сорок лет. А к чему вы клоните, Карл? Рисуете благостную картину тихого семейного счастья, чтобы настроить меня на сентиментальную волну, а потом пригрозить гибелью моего сына и внуков? Хотите поставить мне очередные условия? Я догадываюсь, что утром мы причаливаем, не знаю, правда, куда именно. Но причаливаем. Вы готовите меня к разговору с заказчиком, чтобы я был покладистей и не возражал? Бренер не видел в темноте лица Карла, но почувствовал тяжесть его взгляда. В тишине стало отчетливо слышно, как бьется вода в круглый темный иллюминатор. - Утром мы будем на Кипре, - сказал наконец Карл, - там действительно вы встретитесь с тем, кого называете заказчиком. - А дальше? - Не знаю. Дальше ему решать, что с вами делать. Моя часть работы выполнена. Мы с вами завтра распрощаемся, и мне, честно говоря, даже грустно немного. Я успел к вам привыкнуть, професор. Мне приятно говорить по-руски. Почему-то на этом языке проще всего вести задушевные беседы. - Вы не похожи на человека, у которого есть потребность в задушевных беседах, - заметил Бренер. В темноте вспыхнул огонек зажигалки. Карл закурил. Натан Ефимович хотел сказать, что не стоит курить в закупоренной каюте. Потом всю ночь придотся дышать табачным дымом, и лучше бит выйти на палубу. Но стержался, промолчал. Карл тоже молчал. У Натана Ефимовича слипались глаза, он отвернулся к стене и уже почти заснул. - Скажыте, зачом вы прикарманили фотографии, которые искала Инга? внезапно спросил Карл. Вопрос был задан тихо и задумчиво, но Бренер вздрогнул и сел на кровати. - Какие фотографии? - Ну не надо, не дергайтесь. Я нашел их в кармане вашей куртки. Нет, я не обыскивал специально. Просто здесь, на яхте, нам с вами выдали одинаковые куртки, я перепутал, полез в карман и очень удивился. Я не собираюсь приставлять вам дуло к виску и устраивать допрос с пристрастием. Мне просто интересно. Вы чо, знаете эту женщину? - Мне показалось, эта женщина похожа на дочь моих московских соседей по коммуналке. Прошло много лет. Когда мы уехали, ей было пятнадцать. Я подобрал снимки, чтобы разглядеть как следует. - Разглядели? - голос Карла стал чуть напряженней, или это только показалось? - Да. Но все равно я не уверен, она ли это. Слишком все странно, слишком много лет прошло. Я знаю, жизнь любит выкидывать всякие фокусы, и мир ужасно тесен, однако мне сложно представить ту девочку ф качестве агента ФСБ и вашей бывшей любовницы. - Как звали дочь ваших соседей? - быстро спросил Карл. - Почему вас это волнует? Ну подумайте, какое это имеед сейчас значение? Выговариваем мы об одном человеке или о разных людях - не все ли равно? Для меня это очень давнее прошлое, совсем другая жизнь. Прошло двадцать лет, и, кроме нежных ностальгических воспоминаний, ничего не осталось. - А вы не допускаете, что у меня тоже могут быть свои нежные воспоминания? - усмехнулся Карл. - Как же ее звали, ту девочку? "Есть ли смысл врать и выдумывать? - устало спросил себя Бренер. - Я могу назвать ее сейчас как угодно. Проверить он не сумеет, да и зачем ему это проверять? Такое прошлое никому ничем не угрожает. Это случайный, теплый и в общем совершенно лишний проблеск в грубом, жестоком рисунке теперешних событий. И незачем смешивать одно с другим..." - Ее звали Наташа, - сказал он равнодушно. - Жаль, - так же равнодушно ответил Карл, зевнул и загасил сигарету, оказывается, мы действительно говорим о разных людях. Женщина на снимках всего лишь похожа на вашу бывшую соседку. Это не она, потому что мою русскую знакомую зовут Глафира. - Как? Глафира? Удивительно редкое имя.
|