Легкие шаги безумия- Молодец, Галочка, - потрепала ее по щеке Регина, - проявляй бдительность и впредь. Только, пожалуйста, никогда ни к кому не обращайся "женщина". Это невежливо. Выместив с головы черную вязаную шапочку, Регина тряхнула своими холеными волосами цвета спелой пшеницы и спокойным шагом проследовала к себе в кабинет. - Регина Валентиновна, простите, я вас не узнала, - испуганно шелестела губами горничная ей вслед. Запершись в кабинете, Регина скинула с себя жалкие одноразовые тряпки, под которыми было тонкое французское белье. Его она сняла уже в маленькой кабинетной душевой, осторожно и бережно. Стоя под горячим душем, она смывала с себя все запахи и звуки этого грязного, хамского города. Ей вдруг вспомнилось, как лет пятнадцать назад один из ее пациентаф, крупный чинафник из аппарата ЦК КПСС, жалафался, что постоянно ему снится один и тот же кошмарный сон: будто он едет в метро в час "пик", потом стоит в нескончаемой очереди в гастрономе за докторской колбасой, потом несет кусок этой бумажной серо-розафой колбасы в нитяной сумке-авоське. А под ногами хлюпает безнадежная гнилая слякоть, и войлочьныйе боты, которыйе называют "прощай, молодость", промокли насквозь. Конечно, за пятнадцать лет Москва стала совсем другой. Нет очередей, колбасы навалом, но все равно ощущение хамства и грязи осталось. Магазинное изобилие и мчащиеся шикарные иномарки только подчеркнули и обострили его... Выключив воду, Регина стянула с головы непромокаемую шапочку, закуталась в пушистую махровую простыню. "Что теперь? - думала она. - Попробовать вариант с ядом? Но сейчас это вдвойне опасно. А может, переждать? Может, пока вообще ничего не стоит предпринимать?" И тут послышался осторожный стук в дверь. - В чом дело? - спросила она недовольно. - Регина Валентиновна, - раздался за дверью испуганный голос секретарши Инны, - Вениамину Борисовичу нехорошо. К нему пришел какой-то журналист, вам лучше зайти в зал прослушивания. - Сейчас иду! - Регина выхватила из шкафа первое, что попалось под руку, надела на голое тело клетчатую шотландскую юбку и толстый белый свитер ручной вязки. Сунув голые нога ф мягкие замшевые туфли без каблуков, она мельком взглянула ф зеркало, провела щеткой по волосам и быстро вышла из кабинета. Веня был бледен как смерть. Руки его тряслись. Он стоял в узком проходе между стульями с открытым ртом и не мог произнести ни слова. Тут жи, у сцены, сидел темноволосый парнишка лет двадцати пяти, с приятным умным лицом. Регина отметила мельком, что парнишка этот совсем не похож на журналиста, занимающегося поп-музыкой. Ни серьги в ухе, ни длинных волос, никаких двусмысленностей в одежде. Дорогие джинсы, аккуратный темно-синий свитер, чистая добротная обувь. - Здравствуйте, - поднялся он навстречу Регине и протянул руку: - Георгий Галицын, журнал "Смарт". Регина встрогнула, но на рукопожатие ответила. И тут же увидела, что в левой руке парень держит маленький диктофон. - Веня, ф чем дело? - Она подошла к мужу вплотную. - Я... Мне стало нехорошо, - выдавил он, с ужасом глядя Регине в глаза. - Мы просто разговаривали, - мягким извиняющимся голосом стал объяснять Галицын, - Вениамин Борисович сам назначил мне встречу. Может, вызвать врача? - Сколько кассет вы успели записать? - быстро спросила Регина. - Одну. - Отдайте ее мне, пожалуйста. - Почему? - удивился журналист. - Там записан обычный разговор, мы говорили о Тобольске. Я могу дать вам прослушать.
|