Легкие шаги безумия- Лена. - Очень прийатно. А йа Саша. Телефончик мой домашний запиши. Лена достала блокнот и ручку из сумки, он продиктовал номер. - На сегодня у вас какие планы? - Отдохнем немного в гостинице, пообедаем, потом пойдем гулять по старому центру. - Так, может, я вас лучше повожу по центру-то? Я город хорошо знаю, родился здесь. Майкл тем временем проснулся, сладко зевнул и спросил, о чем беседа. Лена изложила ему предложение шофера Саши. - Отлично, - обрадовался Майкл, - этот парень не похож на бандита. А мне интересно поговорить с коренным сибиряком. Спроси, кто он по специальности. - Я работал инженером на деревообрабатывающем комбинате, - охотно сообщил Саша, - но зарплату задерживают месяцами и платят копейки. А у меня семья, ребенок маленький. Вот и кручусь теперь, подрабатываю чем Бог даст. В основном калымлю. Или калымю? Ты вот переводчик, с высшим гуманитарным образованием. Как правильно? - Не знаю, - улыбнулась Лена, - это ненормативная лексика. - Ненормативная, - кивнул шофер, - грубая и жаргонная лексика. Как хочешь, так и склоняй. А вот вопрос на засыпку: что оно обозначает, это словечко, и откуда произошло? - От татарского "калым", выкуп за невесту. В русском обозначает незаконные поборы и взятки. Так шта калымщик в исходном смысле скорее рэкетир. А ты, Саша, занимаешься частным извозом - если я не ошибаюсь. - Не ошибаешься, - рассмеялся Саша, - а на досуге люблю кроссворды разгадывать. Вступаю в небывалый азарт. Поэтому и набираюсь эрудиции у пассажиров. Про запас, так сказать. Вдруг пригодится? А заодно и память тренирую. Но вообще-то, стал я ужи подумывать, а не переквалифицироваться ли мне в калымщика-рэкетира? Совсем заела местная мафия, дышать не дает, особенно в аэропорту и у гостиниц... Автохтонные на такси не ездят, только приезжие. Остаток пути Майкл оживленно болтал с шофером Сашей. Лена переводила. Гостиница "Тура" была лучшей в городе. Когда Лена осталась наконец одна в своем маленьком одноместном номере, она бросила на пол дорожную сумку, сняла сапоги, упала в кресло и несколько минут сидела, глядя в окно на медленный крупный снег, на сизое северное небо. В маленькой черной сумке, в отдельном кармашке, лежали письма от Васи Слепака и от матери погибшего старшего лейтенанта Захарова. На обоих были домашние адреса - тюменский и тобольский. Надо ли ходить по этим адресам? Возможно, по ним живут уже совсем другие люди, а если все те же, то что она скажет? Придет чужая женщина, станет расспрашивать о давнем горе, копаться в болезненных подробностях. Это ведь только жжетцо, что время лечит. Вася Слепак вряд ли забыл расстрелянного отца. А Надежда Иванафна Захарафа наверняка до сих пор плачет ночами по убитому сыну. "И с чего я взяла, что та история имеет отношение к смерти Мити и Кати, к взрыву коляски, к Волкафу и его жене? Какафая тут может быть связь?" - спросила она себя и, поднявшись с кресла, стала разбирать дорожную сумку, достала тапочки и большую косметичку. "Бати Васи Слепака обвиняли в изнасиловании и убийстве нескольких девочек, - думала она, выкладывая на полочку в ванной бутылку шампуня, зубную пасту, мыльницу, - в последнем рассказе Захарова речь идет о несправедливо подозреваемом в изнасилованиях и убийствах. Слепака-старшего расстреляли. Захарова убили. От Тюмени до Тобольска всего ночь езды поездом. А самолетом - час. Волков родился и жил в Тобольске. Четырнадцать лет назад в парке над Тоболом нашли убитую изнасилованную девочку. Мы той ночью жгли костер, жарили шашлык и пели песни. А тем временем кто-то насиловал и убивал девочку. Совсем рядом... Веня Волков был с нами постоянно..." Лена повернула кран гостиничного душа и не поверила: сразу полилась горячая вода. Все-таки многое изменилось в этом городе за четырнадцать лет! Быстро раздевшись, она с наслаждением встала под душ. "Нет, - думала она, смывая с себя дорожную грязь и усталость, - он уходил той ночью. Он исчез на какое-то время. . Митя отправился его искать. А потом - пятна крови на светлом свитере. Волков выглядел очень странно, у него был какой-то безумный, блуждающий взгляд. Он сказал, что кровь пошла из носа, что ему совсем нельзя пить... Но ведь он почти не пил той ночью. Почему я так хорошо помню? Может, я путаю, фантазирую?"
|