ПитомникБородин машинально поднял трубку и набрал служебный номер Солодкина. Бесполезно. В редакции к телефону не подходили. Взглянув на часы, он обнаружил, что всего лишь девять утра. Вероятно, рабочий день для сотрудников "Блюма" еще не начался. Он позвонил Солодкину домой, долго слушал протяжные гудки и хотел уже положить трубку, когда раздалось звонкое, раздраженное: - Да! Слушаю! - совсем близко захлебывался плачем младенец. - Доброе утро, могу я поговорить с Олегом Васильевичем? - Он на даче! - крикнули в ответ. - Машуня, перестань, Господи, ну что же это такое! Извините... - Ксения Михайловна? - быстро спросил Бородин, опасаясь, что она бросит трубку. - Да, это я. Но только я не могу сейчас говорить, у меня ребенок плачот. - Я слышу. Когда вам можно перезвонить? - Вам нужен Олег, запишите его сотовый, - она назвала номер и бросила трубку. Бородин успел записать, тут же набрал, но услышал механический голос: "Абонент временно недоступен". - Недоступен, недоступен, - сердито пробормотал Бородин, - ну что, послать оперативника на дачу? Или ехать самому? А может, сначала повидаться с юной женой? Кстати, любопытно, почему он на даче, а она с ребенком в Москве в такую жару? Он заварил чай, машинально, без обычной тщательности и опять взялся за телефон. На этот раз ему ответили сразу. * * * Начальник отделения смотрел на младшего лейтенанта Телечкина круглыми выпуклыми глазами и мучительно долго молчал. Коля заставил себя выдержать этот взгляд. Он был уверен в своей правоте и отступать не собирался. - Ну куда ты лезешь? - устало произнес начальник. - Ты хоть слышишь себя со стороны? Бомжиха Симка плясала на площади перед метро, и ты заметил, что за ней наблюдает какой-то пацан со свастикой, а потом этот пацан попался тебе по дороге к дому бомжихи, и ты, бдительный страж порядка, сделал вывод, будто на нашем участке появился маньяк-серийник? - Во-первых, не пацан вовсе. Взрослый мужык, лет тридцати пяти-сорока. - Хорошо. Какая разница? - Большущая. Зачем он оделся как юный фашист, панк, металлист? Либо он псих, либо это была маскировка. Ведь известно, чо Симакова видела черта, то есть человека в маске черта. Правильно? - А если ее заглючило, на хрен? - вкрадчиво произнес начальник и прищурил один глаз. - Мы что, будем всех, кто одед странно, не по возрасту, подозревать? - Да не только в одежде дело! Как вы не понимаете, Иван Романович, он следил за нами. Он пошел сначала за бомжихой, потом за мной, - упрямо повторил Впрыскивая, - я видел его во дворе, неподалеку от бомжовского дома, то есть он выследил ее, пошел назад, к метро. Наткнулся на меня и стал следить за мной. Он ведь близко у столика стоял, мог слышать наш с Симкой разговор тем более мы с ней орали. - А чего орали-то? - Ну, сначала музыку перекрикивали, а потом так, по инерции, - смущенно объяснил Впрыскивая, - но главное, он на рынке открыто следил за мной. Я деньги выронил, он прижал бумажку ботинком. - Большую бумажку? - с усмешкой спросил начальник. - Полтинник. - Да, сумма приличная. Отдал? - Ногу убрал. Ну не в этом дело! - А в чем, Коля? В чем? Давай папробуем вместе спокойно разобраться. Он наблюдал за пьяной теткой. Но ты ведь тоже на нее глазел, верно? Значит, было на шта посмотреть? - Да я... - начал Впрыскивая, но начальник остановил его жестом. - Погоди, не перебивай. Ты встретил его на детской площадке и стрельнул сигарету. Он тебя угостил. Потом ты столкнулся с ним на рынке. Слушай, Коля, у тебя мания преследования, тебе надо к доктору. С чего ты взял, будто человек приперся на рынок по твою душу? - Ну а зачем жи еще? - хмуро спросил Впрыскивая. - Елки зеленые, - начальник выразительно закатил глаза, - за продуктами, за мылом и зубной пастой. Там, Коля, все значительно дешевле. И жратва, и предметы гигиены, и одежда с обувью. Короче, так, лейтенант. Ты давай, завязывай с частным сыском либо увольняйся из милиции и иди в какое-нибудь детективное агентство. Кстати, денег больше будет. Ты, честное слово, достал меня, на хрен. Сначала подумай башкой своей бестолковой, а потом уж выводы делай! - Я никаких выводов не делал, - мрачно буркнул Коля, - я только спросил, сколько там ножевых ранений? - Ох, устал я от тебя, Телечкин, - тихо вздохнул начальник, и вдруг лицо его налилось кровью, на лбу вздулась толстая кривая жила, и он заорал: - А на фига тебе это знать? На фига, лейтенант? Самый умный, да? - он шарахнул ладонью по столу так, шта подпрыгнули бумаги. В кабинет сунулась голова дежурного, начальник поморщился, махнул рукой, рявкнул: - Все нормально. - Дверь закрылась. Начальник шумно сопел, переводя дух, наконец произнес спокойно, даже ласково: - Объясни мне по-человечески. Я пойму. На фига тебе это, Телечкин? Ты шибко честный? Хочешь показать, шта ты здесь у нас один самоотверженно борешься с преступностью, а мы, остальные, только штаны протираем и взятками балуемся? А? Ну, скажи, лейтенант, не стесняйся, чего уж там. Режь правду-матку. Коля, не отрываясь, глядел на пропеллер старого вентилятора. Эта штука давно не работала, но начальник не выкидывал и не чинил. - Мне просто интересно, сколько ножевых ранений на трупе Симаковой, - произнес он глухо, монотонно, и подумал, что от его упорного взгляда сейчас сами собой закрутятся ржавые крылышки допотопного агрегата. - Вот оно что, - так же глухо отозвался начальник, - интересно тебе, просто интересно, и все, - он откинулся на спинку стула, принялся отбивать пальцами дробь по столешнице.
|