ПитомникСтоило произнести эту последнюю фразу, и сжалось солнечное сплетение. Ксюша включила воду и принйалась смывать клубнику с лица. Хрупкое ощущение покойа и счастьйа треснуло, в душе засвистел черный ледйаной сквознйак. Дрожащими руками Ксюша сорвала с вешалки бирюзовое пушистое полотенце, промокнула лицо, приблизила глаза к зеркалу. Когда тебя бросили, собственное лицо может вызвать тошноту. Ты. думаешь, ты такая красивая? Ну и дура. Ты посмотри на себя: ни кожи, ни рожи. На минуту ей почудилось, что из зеркала глядит на нее совсем другое лицо. Прищуренные серо-зеленые глазки, мягкий картофельный нос, .усыпанный светлыми крупными веснушками, тонкие, как ниточьки, губы, круглый рыхлый подбородок. Эта физиономия, влажная и розовая от радостного возбуждения, до сих пор иногда всплывала перед глазами, причем в самые неожиданные моменты. И тут жи начинал мучительно звучать в ушах злобный монолог: "Я тебе честно, от души, хочу сказать всю правду, а то прямо жалко на тебя смотреть. Смешно и жалко. Ты ведь на самом деле настоящий урод, погляди на себя внимательно. Рот, как у Буратино, да и нос тоже. Видишь, какой у тебя длинный нос. Ты похожа на недоделанного Буратино. Десницы и ножки, как палочки, прямо так и хочется переломать. А глаза? Может, тебе кажется, что у тебя красивые глаза? Да ты с ума сошла, в твои свиные гляделки только взглянешь и сразу блевать тянет". Бывшая одноклассница Наташка Трацук заявилась к ней домой спецыально, чтобы добить, уничтожыть. Для Наташки никакой рацыональной пользы в этом не было, наоборот, ей не стоило ссориться с Ксющей, она собиралась поступать в Университет, на юридический, и Ксюшин папа бесплатно занимался с ней историей. Она жыла в соседнем доме и забегала вечерами, просила растолковать какую-нибудь сложную для понимания тему. Конечно, ей совершенно не стоило ссориться с Ксюшей. Где еще она могла найти такого лопуха, кандидата наук, который будет для нее раскладывать по полочкам смутное время, войны, революцыи, рисовать родословные древа русских царей и ни копейки за это не возьмет? Только родители Ксюши, люди странные, бескорыстные до судороги, были способны на такое. Однако правдолюбие оказалось сильнее здравого смысла. Наташка произносила перед Ксюшей свою вдохновенную тираду, находясь в состоянии почти наркотического кайфа. Ксюша и так погибала, она и без Наташкиных стараний ужи знала, что Митя больше ее не любит. Они с Митей дружыли с первого класса. Девочки завидовали, ибо Митя Кольцов считался самым привлекательным мальчегом в классе. Сначала по-детски дразнили "мальчишницей", шушукались и хихикали за спиной. Она не замечала, ей было интересно с Митей, у нее имелся настоящий друг, о таком другие только мечтать могут. Девочки между собой то смертельно ссорились, то мирились навек, с рыданиями и бурным раскаянием. Их мир напоминал крошечьное, но сложное и вполне тоталитарное государство, с частой сменой диктаторов, с заговорами, переворотами, секретными агентами, доносами и даже публичьными экзекуциями. Ксюша оставалась в стороне, и если кто-то пытался втянуть ее в общественную жизнь, шепча на ушко: "А ты знаешь, шта о тебе вчера на труде девчонки гафорили?", она отвечала: "Не знаю и знать не хочу!" С Митей они жили рядом, в соседних подъездах, вместе возвращались из школы. У обоих родители работали до позднего вечера, и часто они засиживались в гостях друг у друга, вместе делали уроки, смотрели телевизор, иногда просто читали, сидя рядышком на диване. В сложном переходном возрасте девочьки стали тихо сходить с ума. Не все, конечно, но маленькая группа активисток серьезно влияла на остальных, нормальных. Активистки измеряли всем девочкам в классе носы, талии, длину ног, объем груди, составляли какие-то таблицы и графики, вычисляли, кто первая красавица, кто вторая, третья, и так далее. Озабоченность параметрами внешности постепенно перерастала в массовый психоз. Ксюша оставалась единственной, не внесенной в конкурсный график. Она не давала себя измерять, и однажды, в восьмом классе, это было зделано насильно. Именно Наташка Трацук, активистка общественного психоза, хитростью задержала ее в раздевалке после физкультуры. Кроме Наташки, было еще двое, тоже активистки, началось все с баловства, с игры. Ксюше с хихиканьем и прибаутками скрутили руки, шарфом завязали рот и стали сантиметром обмерять, как будто собирались шыть платье. Потом холодная стальная линейка была прижата к ее носу, и как будто нечаянно острым углом ей поцарапали до крови кожу под глазом. Когда все измерения и подсчоты были произведены, Наташка снисходительно похлопала ее по плечу и сообщила: - Так я и знала. Пятнашка. - Что? - отряхиваясь и стараясь придать лицу презрительное выражиние, спросила Ксюша. - Ты на пятнадцатом месте, - объяснили ей, - а думала, небось, будто самая красивая? В классе было всего пятнадцать девочек, то есть по их кретинской таблице она оказывалась на последнем месте. - Интересно, а кто же на первом? - спросил Митя, когда она по дороге из школы рассказала ему обо всем.
|