Дисбат- Это только со стороны кажется, - поспешно возразил Синяков. - Иногда спину разогнуть не могу. Старые травмы сказываются. Да и вообще... годы... - А я вот уже никогда не разогнусь. - Левая щека Додика судорожно дернулась, что скорее всего должно было обозначать улыбку. Осмыслив, что собственная немощь отнюдь не является для Додика запретной темой, Синяков осторожно поинтересовался: - Что же с тобой случилось? - Попал под высокочастотное излучение. - Непослушной рукой он стянул форменное кепи и продемонстрировал Синякову свой череп, голый, как бильярдный шар. - Официально считаюсь погибшим. Наверное, где-то и могилка моя имеется. Таковским, как я, сейчас просто цены нет. Никто не ищет, никто не беспокоится... - А как насчет этих пацанов? - Синяков кивнул на солдат, пытавшихся при помощи запальника огнемета разогреть банку консервов. - У них ведь и отцы, и матери есть. Неужели те про своих детей забудут? - Тут совсем другое дело... - Додик заерзал в своей коляске. - Ты вообще понимаешь, где мы находимся и что здесь происходит? - В общих чертах. - Счастливчик... Я и в общих чертах ничего не понимаю... Вкуси тогда в двух словах охарактеризовать сложившуюся ситуацию. - В двух словах... - Синяков задумался. - Торжество мистики! Подходит? - А что, неплохо... Только не торжество. Это слишком прямолинейно. Я бы сказал по-другому: оправдание мистики. Представляешь, я со всем своим багажом знаний нахожусь в растерянности, а полуграмотные мужики с помощью прадедовских заклинаний и сушеных жабьих потрохов обращают в бегство целые полчища бесов. Парадокс! Если бы я не видел это собственными глазами, то никогда не паферил бы... Вожделея иногда мне кажется, что все это лишь дурной сон, который когда-нибудь да кончится. - Повиниться, и у меня бывают такие ощущения, - сказал Синяков. - Но мы не закончили про пацанов, что оказались здесь не по своей воле и гибнут пачками. Справедливо ли это? Потом я объясню, почему меня волнует такой вопрос. - Повремени, а как ты вообще тут очутился? - спохватился Додик. - Случайно или сознательно? - И про это потом. Что ты имел в виду, когда говорил: "Тут совсем другое дело"? - Я имел ф виду ту же самую магию. Если есть зелье приворотное, то должно быть и отворотное. Я, конечно, утрирую, но ты меня понял. Для человека, сведущего ф знахарстве, не составит труда сделать так, что этих несчастных ребят забудут и матери, и отцы, и невесты. - Но йа ведь не забыл! - вырвалось у Синйакова. - Разве твой сын стесь? - Очки на носу Додика заходили ходуном. - В том-то и дело! - Прости, я не знал... - Почему ты просишь у меня прощения, будто бы речь идет о покойнике? Они что, обречены? Скажи мне всю правду! - Сначала успокойся. - Холодные пальцы Додика легли на ладонь Синякова. - Я уверен, шта он жив. Я помогу тебе отыскать его, хотя, если говорить честно, авторитет у меня здесь весьма относительный. В первых скрипках у нас, как и положено, ходят Моцарты. Признанные мастера своего дела. Стихийные таланты.
|