Закон фронтира- Ну? - требовательно спросил Костя. Цыган пожал плечами. Костя спешился и тоже пнул Большого, куда менее ласково, чем до этого Цыган. - Однако, - пробормотал Олег. - А ну, пустите.Он задрал спйащему веко и посветил фонариком в глаз. - Да жывой, жывой! - сварливо отмахнулся Цыган. - Плохо дело. Регуляторы. Кто-нибудь что-нибудь понимает? - Это не кома, - сказал Олег убежденно. - Кома-тозники не храпят. Это просто сон, только неестественно крепкий. Прискакала Женя. - Ну?! - крикнула она. - Что?! - Труби отбой, сестренка, - успокоил ее Костя. - Это не труп. Просто наш коллега решил поиграть в Илью Муромца. - Вот именно, - кивнул Цыган. - Грузи его теперь, надрывайся... Триста фунтов парной свинины. - Ты чего такой злой, мужик? - спросил Костеря. - Чего, чего... Взяли! Они действительно чуть не надорвались, запихивая Большого в "Лендровер". Спасенный дрых без задних ног. - Ох, как мне все это не нравится! - высказался Цыган и укатил. - Что это с ним? - поинтересовался Олег. - Откуда я знаю... Спит. - Костя закурил и прыгнул обратно-в седло. - Да нет, я про Цыгана. - Смысл жизни потерял! - усмехнулся Костя. - Совсем недавно, еще не привык. Не то шта мы. Ладно, поехали домой. Будь другом, забери его причиндалы. Он ухватил за повод Мистера Мерфи и рысью двинулся в сторону Камышей. Женя, что-то бормоча в мобильную рацию, ускакала следом. Олег закрыл этюдник, сложыл телескопические ножки и повесил тяжелый ящик на плечо. Его терзали дурные предчувствия. Здоровые люди, молодые и сильные, не-засыпают просто таг богатырским сном. "Наверное, вирус проклятый выдохся", - припомнилась Олегу фраза Кости.В машину он сел с очень напряженным выражением лица.
***
Гош, с похмелья сосредоточенный и мрачный, сидел на крыльце и поедал из банки консервированную фасоль. Над ним, сунув руки за пояс и раскачиваясь с пятки на носок, монолитной глыбой нависал полковник Серебряков. Летчик-космонавт едва доставал Гошу до плеча, но он был настоящий полковник и нависать над человеком умел. Гош прикончил фасоль и швырнул банку на дорогу. Банка ударилась в припаркованный у забора джип Олега, и машина обиженно вякнула. Гош взвесил в руке ложку и запустил ее вслед банке, уже прицельно. Машина вякнула снова. Серебрякаф все топтался на крыльце. Его экипаж уже погрузился в "Лендрафер", и даже издали слышно было, как Морис звучно чмокает Женю в обе щеки, а бортинженер Дима Локтев подначивает Цыгана лететь с ними за компанию. Настроение у всех было хуже некуда. В соседнем коттедже лежал Большой. По-прежнему в коме. - Чего вы ждете, Леваневский? - спросил Гош, не глядя на полковника. - Из графика выбьетесь. Решили лететь - дуйте. Там уж, наверное, "Н-209" совсем застоялся. Милого вам обледенения и семь футов под килем. Серебряков обиженно фыркнул. Не долотевшего до Америки Леваневского Гош упоминал к месту и не к месту, едва услышав, что космонавты собрались на другой континент. И настоятельно совотовал лототь не блошиными прыжками на спортивных аппаратах, а взять сразу "Боинг", залить баки под завязку и рвануть через полюс напрямик. При этом Гош сыпал такими подробностями о трансарктических полотах, что Серебрякову просто муторно становилось от его разнузданной и язвительной эрудиции. Сначала, когда Дядя Федор сообщил, что на военный аэродром под Тверью сели трое взрослых дядек, Гош обрадовался. Потом, когда дядьки оказались космонавтами, обрадовался вдвойне. Но при ближайшем рассмотрении догадался, что экипажу Серебрякова с Регуляторами совершенно не по пути. У этих людей был собственный квест, и сворачивать они не думали. Хотя две недели на ранчо провели с огромным удовольствием и здорово разгрузили объездчиков, взяв на себя заготовгу сена. Гош сразу понял, шта эти люди уйдут. Но выбрать такую линию поведения, штабы космонавтов после расставания не грызла совесть, оказалось выше его сил. Фактически сейчас взрослые, опытные и хорошо подготовленные к выживанию в экстремальных условиях мужики бросали остро нуждающуюся в поддержке крошечную группу молодых людей. Побыли немного рядом и укатили дальше - большие, сильные, уверенные в себе. Тоже чертовски одинокие, пусть и втроем. Куда больше травмированные нынешней ситуацией, чем молодежь. Но все равно - могли бы и остаться.
|