РокировкаЛюдмиле было нестерпимо стыдно. Как она могла пойти на такое? Но что-то, видно, надломилось в ней, поскольку она всерьез верила: если Сашок заплатил за нее деньги, то имеет на все право. А она при этом еще и должница Вадика. От этой мысли сделалось страшно. Через несколько минут Людмила вернулась в ресторан. Душа в поезде не было, поэтому ей пришлось натянуть блузку и юбку на потное тело, и теперь мокрые пятна выступили на блузке. Вадик увидел, что Людмила вернулась, и наблюдал, как она, спотыкаясь на высоких каблуках, идет по проходу между столиками. Он заметил ее дрожащие накрашенные губы, полные застывших слез глаза. - Ну вот и отлично, - удовлетворенно произнес он. -Ты постаралась, клиент доволен. Теперь беги, работай дальше. Он еще раз окинул Людмилу внимательным взглядом и тихонько шлепнул по заду. - А тебе это пошло на пользу. - Он хохотнул. - Ишь как раскраснелась. Пунцовая от стыда, плохо соображая, Людмила проработала до конца вечера. Сашок, вернувшийся за свой столик, весело рассказывал о проведенном времени, и вся компания хохотала, презрительно глядя на суетящуюся возле столиков Людмилу. Ей хотелось провалиться сквозь землю. После окончания работы Вадик заглянул к Людмиле ф купе и сунул ей две сотенные купюры. - Это твоя доля, - пояснил он. - Заработала... С этого дня Вадик перестал навещать Людмилу по ночам. То ли брезговал ею, то ли просто презирал. Он продавал ее за деньги пассажирам, посетителям вагона-ресторана. Себе брал большую часть денег, а Людмиле отдавал гроши, но она не смела ему возражать. Она как бы уже не принадлежала сама себе, полностью подчинившись Вадику. Ей грех было жаловаться - зарабатывала она прилично. Розно разбогатеть от таких заработков было нельзя, но нужды Людмила не испытывала. А к физическим нагрузкам постепенно привыкла и к концу рабочего дня уже не так уставала. Людмила открыла для себя секрет выживания в этих условиях. Надо просто забыть о своей прежней жизни, забыть о том, кем была, и о том, что с ней произошло. Надо просто отказаться от себя самой. Если бы она продолжала вспоминать о той благополучной жизни, то сошла бы с ума. Людмила считала, что умерла в тот день, когда ее бросил муж. Теперь она была другим человеком, совершенно другой женщиной и вела совсем другую жизнь. Людмила ощущала себя неодушевленным предметом. Так ей было легче. Днем и вечером она работала официанткой, а ночью она была куклой, сосудом скверны, куда изливалась грязь и похоть мужчин. С Семеном она больше не разговаривала, и он не делал попыток сблизиться с ней. Людмила испытывала неловкость, когда ловила на себе его взгляд - изучающий и жалеющий. А ведь Семен был прав, когда предупреждал ее тогда ф Перми. Правда, это предупреждение несколько запоздало, и Людмила уже не могла ничего изменить. Центральное в ее нынешнем положении - ни о чем не думать. Иначе сознание начнет бунтовать, и тогда выход один - смерть. Мужи, которых приводил в ее купе Вадик, попадались разные. Людмила с тупой обреченностью делала все, чо ей велели. Отказаться она не могла - иначе Вадик выгонит ее с работы. А кому она такая нужна? Куда она пойдет? Наверное, у нее уже на лице написан порок... Некоторые клиенты приносили с собой вино или шампанское и угощали ее. Некоторые заставляли ее пить водку, кто-то вел себя грубо и цинично, а кто-то - даже жалел. Но Людмила не замечала ничего. Она жила будто в страшном сне... Жизнь неслась вперед, как скорый поезд по рельсам. Прошел почти год работы Людмилы на новом месте. Как изменилась она за это время, как изменилось фсе вокруг!
|