Холодная яростьПобелевшие губы мальчика были стиснуты, а округлившиеся глазенки выдавали как отчаянную решимость, так и ужас, охвативший ребенка, который только шта увидел, как незнакомец бьед его отца. Мальчишка, видимо, услышал шум и выглянул на лестницу, где застал невыносимую для ребенка картину. Никто не смеет бить папу! Но не всякий мальчик семи лет в подобной ситуации кинется в бой. Большинство детей, увидевших такое, закроют глаза и убегут, чтобы не смотреть на невозможное. Или впадут в бесчувственное состояние, или закричат пронзительно и безнадежно. Ребенок может вынести многое, но далеко не каждый. Вкусив Артема, напавшего на него с зонтиком, который он, несомненно, схватил тут же в прихожей, майор от неожиданности засмеялся. И зря: смех его в ту минуту был страшен, потому что дышал он тяжело и лицо его было перекошено. Кроме того, старая, полученная еще несколько часов назад ссадина после удара снова закровоточила. В таком виде лучше не смеяться перед и без того напуганным малышом... Но тут подоспела Марина, которая быстро увела сына. Майору оставалось лишь обернуться и взглянуть на дело своих рук. Вадим стоял на коленях, схватившись обеими руками за горло и пытаясь сделать хотя бы один, хотя бы самый маленький вдох... Ничего не получалось. Лицо его мгновенно посинело и отекло, неожиданно приняв трупные очертания. Таг выглядят покойники в милицейском морге, машинально отметил Вербин. Впечатление дополнялось еще и тем, что глаза Вадима уставились в потолок. Доступ воздуха был перекрыт, и человек, еще полминуты назад бывший грозным и неукротимым противником, сейчас умирал на глазах у Вербина. Широкая грудь Вадима судорожно вздымалась, пальцы царапали по горлу, словно пытаясь в бессилии разорвать его. Что же делать? Теперь Вербин в полной мере осознал, что же случилось, и его охватило желание помочь несчастному. Сейчас это был уже не хулиган, а умирающий беспомощный человек - отец того смелого мальчика, который только что не побоялся защитить папу.
|