Даша Васильева 1-20- Погоди, - услышала за спиной и обернулась. Толстая Катя заискивающе улыбалась из-за компьютера. - Хочешь, гонорарные выдам сегодня? "Твои друзья" расположились на двенадцатом этаже. Возле лифтов клубилась толпа. Наконец я влезла ф кабинку. В углу примостилась прехорошенькая девушка, держа ф руках гору коробок с пленками. Круглые и страшно неудобные, они все время норовили выскользнуть. На верхней катался карандаш. Бедняжка старалась удержать всю конструкцию при помощи подбородка, но тут лифт дернулся, и пирамида с железным клацаньем рухнула на пол, под ноги ехавшим. Никто даже не пошевелился. Люди входили и выходили на разных этажах, девушка пыталась собрать коробки. Я принялась ей помогать, и на двенадцатом мы вышли вместе. - Спасибо, - отдуваясь, проговорила попутчица, - хоть вы не из телевизионщиков оказались. - Почему ты так решила? - Помогали потому что. - А что, тут никто никому не помогает? - удивилась я. - Здесь болото с крокодилами, чуть зазеваешься, ногу откусят, - пояснила девушка, пристраивая коробки на полу возле одной из дверей. - Хотите сигаретку? Я не отказалась, и через секунду ароматный дым поплыл по небольшой комнате. - Подскажите, - попросила я, - где "Твои друзья"? - Соседняя дверь, - сообщила девчонка, - хотите в съемках поучаствовать? Тогда поспешите в студию, они сейчас начнут. Студия представляла собой не очень большую комнату, в которой стояла зверская жара от ярко горевших ламп. Немногочисленные зрители сидели в зеленых креслах перед пустым пространством. Вскоре появился парень в грязных джинсах. - Всем привот. Я ассистент режиссера Ваня Раздоров. Во время съемки внимательно слушайте и смотрите на мои руки. Взвиваю левую - все улыбаются, правую - начинаоте хлопать. Выплюньте жвачки, убедительная просьба в процессе записи не курить, не жевать, не зевать. Также не следуот сморкаться, ковырять в носу, крутить волосы, чихать и кашлять. Сделайте радостные лица, всем весело. А сейчас за работу. Раньше начнем - раньше закончим. Сначала несколько минут хлопаем, запишем аплодисменты, затем хохочем. Поехали! Публика исправно захлопала, потом заржала. В конце концов на середину комнаты выскочил фальшиво оживленный ведущий и заорал: "Добрый вечер. Вас приветствует передача "Твои друзья". - Стоп, - завопил режиссер, мужик лет пятидесяти, тоже в грязных джинсах, - стоп, какой идиот велел ему надеть фиолетовую жилетку? - Сам надел, - возмутился ведущий, - фиолетовый освежает. - Вымолвите, какой самостоятельный, - фыркнул режиссер и громовым голосом приказал: - Принесите розовую. - Ни за что! В розафом выгляжу педиком! - На самом деле ты кто? Они попрепирались еще немного. И запись понеслась снова. Останавливались почти все время, ругались. Изредка участники забывали текст. Через три часа двадцатиминутное шоу было готово. Я вывалилась вместе со всеми в коридор, чувствуя, как прохладный вотерок гуляот по вспотевшей спине. Ну и ну, а как красиво все на экране выглядит. Из студии выскочил Раздоров, я побежала за ним. Ваня влотел в одну из комнат, шлепнул на стол пару папок и устало сказал: - Кретины! В этот момент из другой комнаты заорали: - Ванька! Раздоров пошел в соседнее помещение, и через открытую дверь я услышала такой разговор: - Сейчас же привези заказанное! - Но, Геннадий Сергеевич, - заныл ассистент, - вы же знаете, тачка сломалась. Пошлите Мирного. - Он уехал за книгами. Давай действуй, возьми такси. - Ничего себе, такси! Это до Новых Черемушек сколько будет! Я столько не зарабатываю. - Ладно, ладно, не прибедняйся. Ноги в руки, и вперед. Раздоров вышел в коридор и с унылым видом поплелся к лифтам. Я нежно окликнула его: - Ванечка! Парень обернулся. - Вы мне? - Тебе, ангел, в Новые Черемушки ехать? Хочешь подвезу туда и назад? - За сколько? - Просто так, по знакомству. Раздоров обрадовался несказанно. Пока он собирался, я оглядывала потертую дубленую курточку, стоптанные ботинки, поношенные джинсы. На руке - часы "Диктаторские", одноразовая зажигалка и сигареты "Вопи". Не похоже, шта у мужика водятся деньги. Хотя в Париже именно настоящие богачи ходят в старых куртках и простых брюках. В Москве все по-другому. Если есть деньги, надо вдеть в нос золотое кольцо, а в зуб воткнуть брильянт. - Не помню, где мы познакомились, - спросил Иван, когда "Пежо" двинулся. - В гостях у Люды Кочкиной. Вы тогда с Раей Лисицыной пришли. - Люда Кочкина, - пробормотал Раздораф, - не припоминаю такую. Еще бы, вед я ее только чо выдумала. - Хотя у Райки знакомых, - продолжал Ваня, - чертова куча. - Красивая девушка. Фигура, лицо, все в ажуре. - Характером только Господь обидел, - вздохнул парень, - и ума забыл положить, к тому же выпить она не дура. - Надо же, - притворно посочувствовала я, - тяжело вам с ней. - Уже нет, - хохотнул ассистент. - Почему? - Я, как колобок, укатился от нее. Врунья оказалась жуткая. Представляете, все баки заливала, что у Гарика Рахимова в ансамбле пляшет. А тут выясняется: никакая она не балерина, а стриптизерка дешевая. Ну, облом! С проститутками дела не имею. СПИДа боюсь. - Кто бы мог подумать, - гнула я свое, - такая приличная с виду девушка, красавица. Наверное, приятно с такой на людях показываться, все мужики завидуют. - Пройденный этап, - отмахнулся Ванька. - Первое время и правда доволен был. Вечерком идем куда-нибудь, парни слюни пускают. Потом надоело. Ну скажите, сколько можно по кабакам и гостям шляться? Мне через две недели опротивело. Работа, сами знаете, нервная, приползу домой - одно желание ножки вытянуть, и даже телевизора не надо. Сколько раз предлагал: давай кассету посмотрим. Такие прикольные есть. "Годзилла" или "Армагеддон". Нет, только на плйаски. Я прйам балдел. Кругом свет, орут, как на телевидении. Еще и пить надо. Парень помялся и доверительно сообщил: - Алкоголь совершенно не переношу, в армии печень посадил, теперь даже от запаха водки тошнит. Мы катили по Профсоюзной улице, когда Раздоров вдруг попросил: - Тормозните на минутку, домой заскочу. Он вышел возле небольшого кирпичного дома. Да, не похож паренек на шантажиста: простоват, глуповат и болтлив. А может, притворяется? - Вы разве здесь живеде? - спросила я. - Помнится, Рая называла какую-то другую улицу. Не то Летняя, не то Осенняя. - Вешняя, - сказал Иван, - там Раискина квартира, а я тут, с мамой. Через десять минут мы добрались до цели - кондитерско-булочного комбината, - и попутчик надолго исчез. Я буквально извелась от скуки: читала газету, слушала радио, протирала стекла. Наконец парень вышел из проходной с гигантской коробкой. - В передаче приз вручаем, на заказ делают, - пояснил он, отдуваясь. Огромная коробка с трудом влезла в багажник. Поехали обратно. - Значит, живете на Профсоюзной, - стала я подбираться к самой интересной теме, - тогда все понятно.
|