Смотри в книгу

Даша Васильева 1-20

Кадрафичка мигом уволит меня и возьмет на это место другую, более понятливую и сгафорчивую. Я жи хотела попроситься на работу в другую лабораторию, но теперь сделать это невозможно. Анна Константинафна ждет, что лаборантка в благодарность за полученные деньги начнет самозабвенно стучать. Но я-то устраивалась сюда в надежде узнать побольше о рукафодстве института и неком Якафе, а получается, что стою почти в одиночестве у мойки. Ну нельзя жи считать удачей присутствие Ореста Львафича. За два часа мужик не сказал мне ни слафа, кроме коротких приказаф, типа:

- Вымой это!

Окончательно приуныв, я случайно разбила пробирку.

- Эй, поосторожней, - обозлилсйа Орест, - у нас итак проблема с инвентарем.

- Извините, - пробормотала йа и стала собирать осколки.

Может, переколотить тут фсе то, что сделано из стекла? Начальству надоест косорукая сотрудница, и оно постарается перевести меня в другое место.

- Дарья, поди сюда, - неожиданно велел Орест.

Я кинулась на зов.

- Ступай в роддом, - приказал начальник, - да по улице не бегай, тут проход есть, через первый этаж. Найдешь двенадцатый кабинет, в нем Олег Игоревич работает. Он тебе кое-что передаст. Принесешь сюда, ясно?

Я кивнула и пошла к двери.

- Эй, постой!

Я покорно притормозила.

- На, держи.

Старательно изображая улыбку, заведующий протягивал мне пятьсот рублей.

- Мне? За что?

Орест Львович начал кашлять, потом достал носовой платок, шумно высморкался и заявил:

- Даже не представляешь, как тебе повезло. Нагорела в самую лучшую лабораторию. У нас тут все ваньку валяют, получают гроши, а мы с Региной одновременно с научными исследованиями ведем и практические. Ты станешь нам помогать и за это будешь получать дополнительно пятьсот рублей.

- В месяц? - глупо улыбаясь, спросила я. Орест окинул взглядом мой жуткий бордовый прикид, добытый ф секондхэнде, чересчур ярко накрашенное лицо и волосы, из которых я утром, сидя у роддома ф "Пежо", при помощи геля старательно сделала сальные пряди.

- Дурочка, в неделю.

- Не может быть, - охнула я, хватая бумажку, - за что же такие деньжищи?

- Ерунда, - махнул рукой Орест, - справишься. Тут до тебя одна работала, так без проблем у нее все получалось. Жаль бабу - спилась.

Денежки, они, знаешь ли, портят человека. Но ты не похожа на алкоголичку.

Или ошибаюсь?

- Как можно, - испуганно замахала я руками, - мне детей на ноги ставить, мальчика и девочку, а мужик помер. Каждую копеечку считаю. Да я вам за доброту всю комнату языком вымою.

- Это слишком, - усмехнулся Орест, - достаточно тряпки. А язык ты, милочка, лучше держи за зубами. Никому о том, что у нас происходит, не рассказывай.

- Тут дело такое, деликатное, - замялась я, - прямо не знаю, с чего начать.

- Говори.

- Мне утром Анна Константиновна велела за вами следить и ей докладывать обо всем. А главное, заглядывать во все контейнеры, которые сюда приносят.

- Так, - протянул Орест, - ясненько. Она меня отсюда выпереть хочет, к трудовой дисциплине придраться желает. Соберет компромат и доложит начальству.

- Она мне денег дала, целых тысячу рублей, сказала, что каждый месяц платить станет. Может, мне их вернуть, - прикинулась я окончательной кретинкой, - честно говоря, ябедничать-то неохота, лучше уж у вас подзаработаю.

- Ни в коем случае, - подскочил Орест, - даже и не заикайся ей о том, что мне рассказала. Сделаем так: ты каждый вечер станешь к ней ходить, а говорить будешь то, что я велю, лады?

- Хорошо, - прогундосила я.

- Ай умница, - обрадовался Орест и вытащил еще пятьсот рублей, - на, держи.

- Это чего? Вы мне уже дали, - идиотничала я изо всех сил.

- Очень уж ты хороший работник, - сообщил начальник, - вот я и решил увеличить твой оклад. Станешь получать тысячу в неделю за честность.

Я принялась кланяться и благодарить.

- Ладно, ладно, - усмехнулся Орест, выпихивая ПИПурковатую лаборантку за дверь. - Ступай живо в двенадцатый кабинет к Олегу Игоревичу.

Оказавшись около нужной двери, я постучала, но отведа не последовало.

Сидевшая возле входа тетка с нездоровым, каким-то отечно-синим лицом буркнула:

- Шелкафиц, между прочим, очередь.

- Мне на секундочку.

- Мне тоже, - не сдавала позиций бабища.

- Но я являюсь сотрудницей, прислали из лаборатории за анализами.

- Плевать мне, кем ты являешься, - неожиданно вызверилась тетка, - торчу тут черт знаед сколько времени! Подождешь, не английская королева.

- Ладно, ладно, - забубнила я, - успокойтесь, пропущу вас вперед.

- Ах ты сучара! - неожиданно завопила бабища. - Она меня пропустит!

Видали фрю?!

Я вздохнула, но промолчала. А моя собеседница уже вошла в раж и не могла остановиться.

- Ишь ты, жопа рогатая! - продолжала она извергать оскорбления.

Я постаралась вжаться в стул. У меня слишком богатое воображение, поэтому мигом представила себе филейную часть с рогами. К горлу начал подбираться смех. Очевидно, сидеть с таким сооружением неудобно, правда, во всем плохом есть и кое-что хорошее. На рога можно вешать сумку, еще удобно предложить зацепиться за них детям. В свое время, несясь домой с работы с набитыми кошелками, я мечтала о хвосте. Просто замечательно иметь придаток, каким обладают многие животные. Им было бы можно держаться в транспорте за поручни...

- Она еще смеется, западлофка, - вошла в штопор бабища.

Дверь соседнего с двенадцатым кабинетом распахнулась, вышла молоденькая медсестра, пухленькая, розовощекая и страшно серьезная.

- Ракитина, - строго произнесла она, - чего вы опять хулиганите, а?

- Вот она без очереди прет, - сбавила тон грубиянка.

Сестра взглянула на меня.

- Дозволите представиться, - быстро сказала я и встала, - Даша, новая лаборантка Ореста Львовича из НИИ тонких исследований. Меня начальство к Олегу Игоревичу за материалами послало.

Девчонка расплылась в улыбке.

- Анюта, очень приятно.

Мы не успели продолжить разговор, потому что из двенадцатого кабинета выскользнула заплаканная женщина. Грубиянка метнулась вперед и, толкнув меня плечом, вскочила в комнату. Я покачьнулась и чуть не упала.

- Вот безобразница, - с чувством произнесла Анюта, - откровенно противная бабища. Представляешь, она сюда как на работу является.

- Больная женщина, - пожала я плечами, - неполадки по дамской части сильно влияют на характер.

- Ха, - фыркнула Анюта, - кабы недужная какая, еще можно понять! Эта же здоровенная, словно конь. Чтоб у тебя такие неполадки были, как у нее. Поверь мне, у этой стервы внутренности из железа.

- Чего же по врачам таскается? - удивилась я. Анюта поджала хорошенькие пухлые губки.

- Аборты делает! Я тут ужи два года работаю - сразу после училища пришла - так эта Люба Ракитина бесперебойно ходит. Я один раз ее спросила:

"Чего же ты не предохраняешься?" Люба немедленно ответила: "А зачем?

Беременность омолаживает".

- По-моему, она сумасшедшая, - вздохнула я.

- Похоже на то, - согласилась Анюта, - опять за направлением на чистку явилась, дрянь. Остальные вон лежат, мучаются, чтобы хоть одного сохранить, а эта плодющая как крольчиха.