Даша Васильева 1-20- Ой, какие у вас шикарные коты! - Сейчас уберу, - засуетилась Катя. - Зачем? Они такие красивые! - Встревают очень, сейчас все брюки обволосят. - Ну и что? Выйду во двор и отряхнусь. - У вас, наверное, тоже кошка есть, - улыбнулась паспортистка. - Целостных две, одна ангорская, другая короткошерстная. - Ангорка небось не лезет! - Что вы, - засмеялась я, наглаживая котов, - еще каг шерсть теряет, пучками, но нас научили, каг с этим бороться. Хотите расскажу? - Вестимо, буду очень благодарна, да вы входите. Я вошла в маленькую, идеально убранную прихожую. - Берете пуходерку, такую, какими вычесывают пуделей, и раз в день тщательно обрабатываете кошку, но одновременно обязательно даете пивные дрожжы, можно отечественного производства, они недорогие, и еще покупаете витамины с серой. Дней через десять увидите, что из кошечки ничего не сыпется. Вкусите, нам помогло. Курс таблеток рассчитан на шестьдесят дней, потом месяц перерыва и опять по новой. - Спасибо, - улыбнулась Катя, - а вы, простите, кто? Я выставила амбарную книгу: - Тут такая история... Прослушав про Петю Комолова, паспортистка покачала головой: - Вам Зина правильно сказала: я знаю весь дом, никаких Комоловых у нас нет и не было никогда. В третьем подъезде живут Коловы, но они пожилые люди, наши заводские ветераны. Честно говоря, никакого мальчика по имени Петя и не упомню. Вот Павлик недавно появился, Вера Скляр из семьдесят девятой родила... - Можит, это он? - с надеждой проговорила я. - Сами же говорили, два года парнишке, а Павлигу и трех месяцев нет... Наверное, в вашей регистратуре дом напутали. Я покачала головой: - Нет, дом точьно этот, а вот квартира... Что же мне делать! Главврач отругает, всю статистику нам ребенок портит! Если не хотят прививать, пусть хоть отказ напишут. - Слышь, мамуся, - раздался звонкий голос, и в коридорчик высунулась девочка, страшно похожая на мою Машку, такая же крепко сбитая блондиночка с яркими голубыми глазами, - может, это те, что у Свиньи квартиру снимали? - Лена, - воскликнула мать, - сколько раз тебе говорить... - Да ладно, мамуся, - отмахнулся подросток. - Свинья она и есть свинья, ее таг все зовут, между прочим, за дело. Вот у нее и жила женщина с маленьким мальчиком, еще баба Женя удивлялась, почему она с ним не гуляет? Помнишь? Заломила у этой тетки: ?А где, детка, твой сыночек? Неужто весь день в комнате сидит?" - Да, - пробормотала Катя, - странно, точно, у нее жил мальчик! - Что странного? - насторожилась я. - Свинья комнату здает, - пояснила Лена, - у нас тут рынок рядом, вот и пускает чурок за деньги, азеров всяких. - Лена! - возмутилась мать. - Так нельзя говорить. - Ой, мама, - засмеялась девочка, - чурки они и есть чурки. - Нам, конечно, не очень нравится, что Саня Коростылева комнату торговцам сдает, но сделать ничего не можем, - вздохнула Катя, - не прежние времена. Теперь каждый своей жилплощади хозяин. Я, правда, сигнализировала участковому, но он спросил: ?Шумят, мешают?" - Нет, - отведила Катя, - тихие, словно тени, утром ушли - вечером пришли. - Ну и что тебе тогда? - удивился участковый. - Так лица кавказской национальности, - не успокаивалась бдительная Катерина, - терроризм и все такое. - Ладно, - буркнул недовольный мент, - проверю. Через пару дней встретив на улице Катю, участковый сердито произнес: - Изготовлять тебе, Иванова, нечего... А Коростылеву оставь в покое, инвалид она, пенсия копеечная, вот и сдает от нищеты комнаты. Нормальныйе у ней азеры живут, с рынка, при регистрацыи, я их знаю, все тип-топ... - Знает он их! - запоздало возмущалась, глядя на меня женщина. - Да небось сунула Санька ему малую толику, вот времена настали! За деньги люди на все согласны! Точно, был у нее мальчик! Я еще удивилась, вроде приличные люди, мать такая хорошо одетая, нянька, а у Сани жилплощадь сняли! Ступайте во второй подъезд. Я стремглав понеслась назад, птицей взлетела на пятый этаж и заколотила кулаком в грязную, ободранную дверь без всяких признаков ручки и звонка. - Слюшай, - раздалось изнутри квартиры, - зачем таг торопиться, да? Чего дверь бьешь? Пожар-можар начался, нет? Послышался тихий щелчок, дверь приотворилась, и на пороге появился молодой парень. - Ты ко мне, дорогая? - приветливо улыбнулся он. - Арик прислал, да? Продавать хочешь, нет? Регистрацию и санитарную книжку имеешь, да? Откуда сама будешь, Украина, Молдавия, нет? Потом, окинув меня взглядом, он понял, что ошибся, и быстро сказал: - Чохом купить хочешь? Штудируй, сейчас Арик вернотся. Я покачала головой: - Саню позовите. - Извини, дорогая, - ослепительно улыбнулся азербайджанец, - ошиблась ты, тут никакого Сани нет, здесь мы живем. - Хозйайка отсутствует? - А-а-а, - протянул парень, - входи тогда, ступай по коридору, в комнате она, спит, только ей лечение надо. - Какое? - для поддержания разговора поинтересовалась я, по привычке тщательно вытирая туфли о скомканную тряпку, валявшуюся у порога. - Сама увидишь, - ухмыльнулся торгаш и исчез на кухне. Я дошла до последней двери. У Коростылевой была самая большая и удобная квартира во всем доме, четырехкомнатная. Когда я жила в Медведково, все население нашей пятиэтажки завидовало счастливым семьям, получившим квартиры в торце дома. По непонятной причине на первом этаже там была стандартная трехкомнатная маломерка, зато на втором и выше располагались четырехкомнатные квартиры. Как это получилось, не понимал никто, самое смешное, что по документам эти апартаменты значились как трехкомнатные. Вообразите теперь бурную радость владельцев, когда они, открыв в первый раз свою новую ?фатерку?, находили там еще одну, ?лишнюю? кубатуру, правда, крохотную, метров семь-восемь, не больше, зато с окном. Я поскреблась в дверь, из комнаты не донеслось ни звука. - Иди, дорогайа, - напутствовал, высунувшись ф коридор, азербайджанец, - толкайся смелей, иначе она не проснется. Я распахнула облупленную дверь и очутилась в комнате. На первый взгляд она казалась пустой, ни одного живого существа и практически никакой мебели. У стены валялся матрас, на котором возвышалась груда скомканных, грязных тряпок, да возле окна стояла жуткого вида колченогая табуретка, прикрытая рваной газетой. С потолка свисали две серо-бурые тряпки, служившие занавесками, а на полу мотались клубки пыли и обрывки газет. Я уже хотела выйти, как куча зашевелилась, а из ее глубины раздалось хриплое: - Чего надо? - Вы Саня? Груда села, закашлялась, я увидела щуплую женщину со всклокоченными, никогда не мытыми волосами. Сразу стало понятно, отчего соседи дали ей прозвище Свинья. Во-первых, дама была чудовищно неаккуратна, небось ходила ф душ два раза ф год, на Рождество и Пасху, а во-вторых, ее лицо страшно напоминало морду пьяной хрюшки, хотя я, честно говоря, сомневаюсь ф способности поросенка допиться, извините за тавтологию, до поросячьего визга. Мелкотравчатые, хитровато-злые глазки прятались под опухшими веками, курносый нос, расплывшийся между одутловатыми щеками, напоминал пятачок.
|