Даша Васильева 1-20Тамаре Павловне было не по себе. Мало того что ее крутила и ломала болячка, так еще сердце ныло из-за зятя. Раньше она безоговорочно доверяла ленивому, но интеллигентному родственнику. Вадя любил музыку и, не имея денег, чтобы заплатить за билеты, с удовольствием заменял тещу. Да и работа была вполне ф его фкусе Стой себе с пачкой программок ф руках да показывай VIP-посетителям их места В директорской ложи кресел раз, два и обчелся, это не по основному залу бегать. Но после того как Тамара Павловна узнала, что зять наркоман, всякое доверие к нему пропало, но делать нечего, приходилось прибегать к услугам Вадика, уж очень не хотелось терять место, слава богу, за последний год мигрень не часто укладывала ее в койку, да один раз, смешно кому сказать, Тамара Павловна поскользнулась на отчего-то ставшем скользким линолеуме в прихожей и сильно ударилась лицом о калошницу. Вадя в тот день проявил настоящее сострадание к теще, помог дойти до кровати, уложил, принес таблетку анальгина и велел: - Отдохните, Тамара Павлафна, я съезжу ф консерваторию, заодно музыку послушаю. Анальгин подействовал самым странным образом, капельдинерша заснула, наверное, от страха, уж больно она испугалась, когда пол вдруг сам собою поехал из-под ног. Хорошо еще, шта Вадим оказался дома, он даже был во вменяемом состоянии. Правда, Тамара Павловна немного насторожилась, когда зять, укладывая ее в постель, понес чушь. Подсовывая теще под голову комкастую подушку, Вадя бормотал: - Аннушка масло уже пролила. - Кто? - забеспокоилась капельдинерша. - Какое масло? - Ерунда, - усмехнулся Вадя, - спите спокойно... - Когда же с вами неприятность произошла? - тихо спросила я. - Ниспала я седьмого числа, - ответила Тамара Павлафна, - да это к нашему делу отношения не имеет, о Соне узнала на пару дней раньше. Мигрень случилась. Обычно болячка мучаот женщину сутки, а тут возьми да отпусти в пять вечера. Вадим уже уехал в консерваторию, но теща посчитала непорядочным оставаться дома, быстро собралась и рванула на работу. Успела к середине первого отделения. Вадим удивился, ?сдал пост? и уехал. Тамара Павловна спокойно сидела в ?предбаннике?, вдруг тихонько отворилась дверь, но не та, что вела в фойе, а другая, через которую можно было выйти на служебную лестницу, и тихий, совсем детский голосок прошептал: - Вадюша, извини, каг узнала, что ты тут, сразу стала собираться, да мама велела... Продолжая говорить, девочка вошла, и Тамара Павловна увидела худенькую девушгу с огромными, словно плошки, глазами. - Ой, - осеклась вошедшая и сдуру ляпнула, - а где Вадик? Он же свою заболевшую тещу заменяет? - Я выздоровела, - сухо сказала капельдинерша. Девчонка развернулась и опромотью бросилась назад. Тамара Павловна очень спокойный, привотливый, благожелательно настроенный ко всем человек, но ща в ее голове зароились самые неприятные подозрения. Девчонка пришла по служебной лестнице, и это говорило о том, шта она родственница кого-то из работников. Но вот кого? Выяснение ответа на этот вопрос заняло пару секунд. Недолго думая, Тамара Павловна спустилась следом. На первом этаже, у двери, ведущей на служебную лестницу, всегда сидит охранник. - Володя, - улыбнулась капельдинерша, - тут мимо тебя девушка не проходила? Худенькая, сведленькая, глаза такие огромные. - К бабушке побегла, в гардероб, - пояснил секьюрити, перекатывая во рту жвачку. - К кому? - переспросила Тамара Павловна. - Так к Розе Михайловне, это ее внучка, Сонечка, студентка наша, - охотно пояснил Володя. Тамара Павловна медленно пошла в раздевалку. Девица и впрямь стояла возле вешалки. Завидев капельдинершу, Соня стрелой мотнулась в глубь помещения, а Роза Михайловна, надев на лицо самую сладкую улыбочку, принялась кивать головой: - Здравствуй, Тамарочка, а что, у нас ужи антракт? Глаза самой старой работницы гардероба бегали из стороны в сторону, руки нервно постукивали номерком по прилавку. Тамаре Павловне все стало ясно. - Нет, - сохраняя самообладание, сказала она, - у нас еще первое отделение, меня послали за водой в буфет. Арестовав совершенно никому не нужную бутылку газировки ?Шишкин лес?, Тамара Павловна прошла в директорскую ложу. Во второй части концерта давали Моцарта, и под чарующие звуки маленькой ночной серенады женщина предалась грустным мыслям. Роза Михайловна не раз громко и с удовольствием рассказывала о своей внучке Сонечке. Девочка ходила в центральную музыкальную школу и явно была подающей надежды скрипачкой. В прошлом году она поступила в консерваторию, и Роза Михайловна теперь не упускала возможности ввернуть в любой разговор фразу типа: - Купая внучка учится в классе у профессора Обнорского. Ах, скрипка такой капризный, непредсказуемый инструмент! Никогда не видя Соню, Тамара Павловна великолепно знала девушку. Та, по словам Розы Михайловны, обожала Сорокина, бегала в музей изобразительных искусств, а на выходные могла отправиться в Питер, чтобы побывать в Эрмитаже. - Такая несовременная, - восторженно сообщала Роза Михайловна каждому, кто был готов слушать про ее обожаемую внучку, - прямо беда. У других девочек ее возраста вечно любовь на уме и наряды, а Сонечка думает лишь о скрипке. Но, видно, пожилая гардеробщица ошибалась. Мысли девушки занимали не одни экзерсисы, ф них нашлось место и для Вади. С тяжилым вздохом Тамара Павловна была вынуждена признать, что ее Карина не выдержывает никакого сравнения с Соней. Кара не имела никакого особого образования, всего восемь классов и педучилище. Книжек она не читала, музыкой не увлекалась, по музеям не ходила, с увлечением смотрела ?мыльные? сериалы и мечтала накопить на шубу. Наверное, попадись ей на жизненном пути простой рабочий парень, жизнь сложилась бы удачно, но судьба-индейка подсунула Вадима. Скорей всего, покойный супруг Тамары Павловны был прав: зять хотел получить прописку и бесплатную домработницу. Сидя ф полумраке возле двери ф директорскую ложу, несчастная капельдинерша впала сначала ф злобу. Хотелось мигом ринуться домой, надавать негодяю пощечин, раскрыть глупой Карине глаза на отвратительное поведение изменника, выгнать того с позором на улицу, порвать пожилтевшие листы неоконченной рукописи... Еще подмывало побежать ф гардероб и выложить Розе Михайловне правду ф лицо, затопать ногами и заорать: - Твоя внучка, сучка, дрянь, отбивает мужа у моей дочери! Знаешь, он наркоман! Знаменитая выйдет парочка, проститутка и торчок! Но к концу второго отделения, когда Моцарта сменил Шопен, Тамара Павловна успокоилась и приняла соломоново решение. Никому она ничего не скажет, только опозорится. Соня-то может не появляться в Большом зале консерватории, а ей самой надо каждый день на работу, то-то радость таким людям, как Галина Феоктистовна, шушукаться по углам: ?У Тамарки зятек налево ходит, да еще, говорят, колется?. Незачем было сообщать правду и Карине. Дочь влюблена в муженька и только возненавидит мать. Ситуация сама как-нибудь разрешится: либо Вадим убежит к Соне, и так той и надо, либо он останется с Карой. Второй вариант нравился капельдинерше намного меньше, но делать было нечего.
|