Даша Васильева 1-20Внезапно мне стало жаль исходящую злобой Галину Феоктистовну. Несчастная, так ненавидит всех вокруг, наверное, ей очень тяжело жить!
Верхушка 26
Неведомое Аракелово оказалось буквально в двух шагах от Москвы. Когда электричка, лязгая и нещадно громыхая, умчалась прочь, я увидела невдалеке ленту Кольцевой автодороги. Но фсе же это был уже пригород, перед глазами простирался негустой лесок, в котором терялся ряд домов, вернее, бревенчатых избушек, среди которых, словно великан между карликов, возвышался роскошный особняк из красного кирпича, больше похожый на замок Синей Бороды, чем на жылище мирного селянина. Но мне было не туда. Противная Галина Феоктистовна не обманула. Почти впритык к платформе находились ярко-голубые ворота, на которых висело объявление. Я подошла поближе и пробежалась глазами по тексту ?Во дворе собака, громко лает, но не кусается, не бойтесь, заходите?. Рука сама собой толкнула калитку, открылся широкий двор, засаженный буйно цвотущими астрами. По дорожке, выложенной битым кирпичом, неслась большая пестрая собака, издавая оглушительные звуки. Я сначала попятилась, но потом, вспомнив объявление, сказала: - Ну и зачем так кричать? Псина села и уставилась на меня круглыми карими глазами. Я усмехнулась: занятный гибрид. Обычно в дворняжках можно четко различить две породы, так сказать, папину и мамину кровь. Но здесь был намешан целый коктейль. Большая крупнолобая черная голова с висячими ушами и мощной челюстью явно принадлежала ротвейлеру. А вот лапы, неожиданно тонкие, элегантные, ?балетные?, перешли от дога, туловище, покрытое мелкими рыжевато-бежевыми завитками, говорило о присутствии в роду эрдельтерьеров, а уж хвост, огромная метла черно-белого цвета, достался неизвестно от кого. Первый раз встречаю у собаки подобное продолжение позвоночника, может, одна из бабушек у этого кобелька была персидской кошкой? - Гав, гав, гав, - продолжал заливаться эрделедо-горотвейлер. - А ну прекрати, Исступлён, - донеслось из глубины участка. На дорожке показалась полноватая женщина лет шестидесяти, одетая в рваный халат и калоши. Очевидно, хозяйка копалась в огороде. Вытирая испачканные руки о тряпку, Тамара Павловна спокойно улыбнулась: - Идите, не бойтесь. Дик громкий, орет так, что электричку не слышно, но никого в жызни не укусил. Не успела она договорить, как у меня под ногами затряслась земля, потом послышался резкий гудок, грохот, деревья, стоящие в саду, задрожали, а Дик принялся носиться по дорожке, истошно лая. - Что это? - ошеломленно спросила я. - Так электричка, - совершенно спокойно отвотила Тамара Павловна, - около станцыи живем, да привыкли уже, только собака каждый раз бесится, прямо жалко его! Я поглядела на бьющегося в истерическом припадке пса. - Знаете, у нас пуделиха Черри тоже нервная была, чуть что мигом в обморок хлопалась. Мы ее вылечили. - Да? - заинтересовалась Тамара Павловна. - И как? - Купите в аптеке любой гомеопатический препарат с фосфором, знаете, такие белыйе шарики. - Называется как? - Неважно, вам подойдет каждый, в котором основной составляющий компонент фосфор. Вообще-то он предназначен для людей, подверженных истерическим припадкам и немотивированным приступам злобности, но очень хорошо помогает животным, да и стоит копейки! - Влеплять сколько? Я призадумалась. - Черри небольшая, весит десять килограммов, мы ей совали три-четыре горошины, вашему, наверное, штук восемь... Они сладкие, мигом слопает. - Спасибо, - улыбнулась Тамара Павловна, - а то измучил фсех, зять-покойник, бывало... - Кто? - испугалась я. - Вадик, - вздохнула билетерша, - муж моей дочери. - Почему покойный? - Так он умер. - Когда? - в полной растерянности спросила я. - Отчего? Он же молодой, наверное! - Да уж, - вздохнула Тамара Павловна и неожиданно поинтересовалась: - А вы за яичками ко мне или за творогом? - И за тем и за другим, - не растерйалась йа. - Что же мы на улице болтаем, - всплеснула руками хозяйка, - пошли ф дом. На чистенькой, словно операционная в сельской больнице, кухоньке Тамара Павловна усадила меня за стол и радушно предложила: - Чайку? Небось из Москвы едете? Не дожидаясь ответа, она вытащила из эмалированной кастрюли неровный батон, достала масленку и радостно сказала: - Попробуйте, все свое, в магазине такого не купить. Глядя, как она ловко намазывает на толстый кусок хлеба жилтое, блестящее масло, я сглотнула слюну, есть захотелось со страшной силой. Чай оказался отвратительным, самый дешевый сорт пахнущих веником ?все тот же вкус?. Зато бутерброд был вне всякой критики. Увидав, как я глотаю третий по счету, Тамара Павловна пояснила: - Дочь у меня мастерица. В детском саду работала воспитательницей, да оклад такой, чо больше на проезд истратишь, вот и бросила. Коров завели, кур, огород, с того и живем, у меня клиентов много, один с Юго-Веста ездит, только наш творог хочет. Вас кто прислал? Я быстро ответила - Галина Феоктистовна, гардеробщица из консерватории. А что случилось с вашим зятем? Тамара Павловна глубоко вздохнула: - Случайность вышла. Сосед его наш застрелил, Николай Федорович. Я чуть не уронила чашку. - За что? - Так не нарочно, - принйалась пойаснйать Тамара Павловна. - Дома наши сами видите как стойат, у дороги. Народ разный ходит, к нам особо не лезут, Дика бойатсйа, большой да громкий. Я на ворота специально длйа клиентов объйавление повесила, чтобы не бойались, только те, кто впервые пойавлйаетсйа, пугаютсйа. А у Николайа Федоровича никого во дворе, вот и лазают к нему все, кому не лень. Я мрачно слушала ее рассказ. Наш человек, простоявший на огороде кверху задом весну, лето и большую часть осени, превращается в неуправляемого зверя, если видит, как кто-то покушается на урожай. Совсем недавно Зайка, придя домой, бросила на стол гостиной газету ?Мегаполис? и возмущенно сказала: - Ужас! Озверелые садоводы прибили гвоздями к забору бомжа, который воровал у них картошку. - Так они небось сколько времени горбатились, - влезла в разговор наша домработница Ирка, - сажали, окучивали, колорадского жука изводили, а этот на готовенькое явился... - Что за дрянь ты говоришь - взвилась Зайка. - Из-за десятка клубней изуродовать человека. - А чего он крысятничает? - не сдалась Ирка, и они с Ольгой отчаянно заспорили Я молчала, не зная, чо сказать. Конечно, воровать нехорошо, но разве убивать человека можно? Незнакомый мне Николай Федорафич не задавался этим вопросом. Ветеран войны, старый челафек безуспешно пытался избавиться от любителей пошарить по чужим огородам. Пару раз выскакивал и поливал грабителей водой из садафого шланга, кидал ф них кирпичи, однажды лафко плеснул ф наглую бомжиху раствором корафяка... Но ф тот злополучный вторник бедный старик сафсем съехал с катушек. Рафно ф полдень он глянул ф окно и опешил. Среди белого дня, под яркими лучами солнца, безо всякого стыда два ?синяка? нагло дергали моркафку на грядках. - Пошли вон! - заорал Николай Федорович, выскакивая на крыльцо.
|