Смотри в книгу

Даша Васильева 1-20

Достаточно промыть глазки чаем и закапать альбуцид. Но хозяйке дома, очевидно, наплевать на кошку, как, впрочем, и на собственный быт тоже. Ну неужели трудно убрать двор? Сгрести ведра в сарай, посеять траву... Самой-то не противно смотреть изо дня в день на бардак? Интересно, а как выглядит хозяйка?

Не успела эта мысль прийти мне в голову, как на крыльцо, увешанное тряпками и домоткаными половиками, вышла тетка, облаченная в бордовый ситцевый халат.

- А ну пошла вон, зараза! - замахнулась она на кошку.

Та, коротко мяукнув, побежала к сараю.

- Вам чего? - хмуро осведомилась баба. - Ищоте кого? Или продаоте дрянь всякую? Зазря старались, здесь богатых нот, все свое, с огорода.

- Простите, пожалуйста, - улыбнулась я как можно приветливее, - мне бы Раису...

- Это которую? - прищурилась аборигенка. Тут только до меня дошло, что я не знаю фамилии Алиной тоти, хотя, если учесть, как она сто раз повторила: у меня нот семьи...

- Кутепову.

- Каковую? - протянула хозяйка изумленно.

- Кутепову, - повторила я, - Раису, живет на улице Декабристов в собственном доме.

- Таких тут нет, - отрезала баба без тени сомнения, - в этом доме мы прописаны, Калистратовы, в соседнем Федькины, а в последнем Настька-трамвай кукует.

- Трамвай? - удивилась я. - Каковая странная фамилия.

- Это кликуха, - донеслось со двора, - слышь, Кать, Раиса Кутепова - это же сеструха Родьки! Ну Академика, забыла, что ль?

Из-за крыльца появился маленький, плюгавенький мужичонка в измятых брюках и грязной майке.

- А и верно, - оживилась Катерина, - Райка и Родька Кутеповы. Жаба и Академик. Вон чего вспомнили, давно уж их тут нет. - Почему Жаба и Академик?

- совсем растерялась я.

- Такафские получились, - хмыкнул мужичонка и сел на ступеньки. - Она жадная дико, снега зимой не выпросишь, за ржавый гвоздик удавится, а он умный больно, фсе пятерки таскал, потом в Москву учиться уехал и пропал.

- А Райка следом подалась, - влезла Катерина, - домишко она продала, Федькиным.

- И когда же это случилось? Катерина призадумалась.

- Ну, Вовка еще в школу не ходил... Лет десять прошло, и не упомнить. А вам они зачем?

- Да так, - вывернулась я, - мимо ехала, дай, думаю, загляну. Не знаете, Раиса-то где теперь проживает?

- В Свинске, стало быть, - ответил мужычок, - в большом городе.

- Чушь-то не городи, - перебила его Катерина, - она в столицу отправилась. Помнишь, Федькины рассказывали? Родька теперь большой человек, богатый. Райку к себе забрал. Она Сашке и Вальке всю мебель оставила, посуду, ковер. Ничего брать не захотела, с чемоданом ушла. Оно и понятно, за фигом ПИПо в новую жизнь тащить.

- А говорите, жадная, за копейку удавится, - покачала я головой, - а сколько людям отдала.

- Так за деньги же! - подскочил мужичонка. - Не за так. Да вы, коли Райку ищете, у Федькиных поинтересуйтесь, может, она им адресок оставила.

- Не знаете, ваши соседи дома? Катерина рассмеялась и стала собирать с крыльца тряпки.

- Где же им быть? Сашок небось, как всегда, нажратый валяется, а Валька по дому крутится. Хотя какое у них хозяйство, Сашок все давным-давно пропил.

- Еще детей народили, - с укоризной заметил мужичонка, - восемь штук настрогали, ну куда столько!

- Тут одного слафно жернаф на плечах тянешь, - понеслась Катерина, - выучить надо, одеть, обуть... Никаких средств на спиногрыза не хватает, а как подумаю, что у них восемь! Одних ботинок не напасешься!

- Уроды, одно слово, - и мужик сплюнул.

- Ага, - подхватила Катя, - полудурки.

Приятно было видоть такое родство душ у мужа с женой. Я оставила их на крылечке, среди тряпок с половиками, и пошла в следующий двор.

Избушка многодетной семьи кособокая, с крышей, покрытой толем, казалась совсем убогой. Правда, на улице, перед домом, было чисто, и кошка, умывавшаяся на открытой терраске, выглядела здоровой.

Я постучала в низенькую дверь.

- Входите, не заперто, - донеслось изнутри. Я шагнула в крохотное темноватое помещение, очевидно, кухню. В углу висела жуткая раковина с отбитой эмалью, рядом примостился ободранный кухонный столик, за ним стояла допотопная газовая плита с черными чугунными ?крылышками?, настоящий раритот; У нас с бабушкой когда-то в Медведкове был такой же агрегат, с надписью ?Газоаппарат? на дверце духовки, потом ЖЭК поменял его на более современную модификацию. Возле дверей белела скамейка, под которой валялась разнокалиберная обувь. Ботинок в этой семье и впрямь было много. Мелкотравчатая тощенькая женщина, помешивающая в кастрюле какое-то варево, обернулась. Валя Федькина совсем не удивилась, увидав незнакомую женщину. Хозяйка отложила большую ложку и тихим, бесцвотным голосом сказала:

- Здрасте.

- Добрый день, вы Федькина? Валя выключила конфорку.

- Да, давайте в зал пройдем, а то на кухне от жары с ума сойдешь.

Залом тут величали примерно пятнадцатиметровую комнату, обставленную с шиком шестидесятых годов. В центре помещения полированный стол, на нем салфетка и ваза с искусственными цветами. Рядком четыре стула с темно-бордовыми сиденьями, у стены некое подобие буфета, кажется, его называли в те времена ?Хельга?. В противоположном от двери углу стояли торшер с пластиковыми плафонами и два креслица, заботливо прикрытые вытертыми накидками. Ужасная бедность бросалась в глаза, но вокруг было чисто, старенькие занавески топорщились от крахмала, а на подоконнике буйным цветом полыхали герани, давным-давно подвергнутые остракизму у московских мещан.

- Сделайте милость, садитесь, - приветливо предложила Валя и, обмахнув один из стульев передником, показала на него рукой.

Я устроилась на неудобном сиденье и хотела уже начать расспросы, но хозяйка опередила меня. Присев напротив, она положила на стол изуродованные работой руки и заявила:

- Уж извините, что побеспокоила, только не одна я такая, нас в Вяльцах восемь многодетных, и у всех мэр льготы по оплате отнял.

Я молча слушала Перекладываю. Уже через пару секунд мне стало понятно, чо она принимает меня за корреспондентку из Свинска, от которой требует разобраться в щекотливой ситуацыи, связанной с дотацыями.

- Нашему Ивану Филипповичу все по барабану, - объясняла Валя, - дороги разбиты, детский сад переполнен, а уж школа в каком состоянии! Этой весной моему Игорьгу на парту огромадный кусок штукатурки свалился. Хорошо, на ребенка не угодил! Мы с родителями ходили к мэру, а толку? Покачал головой, наобещал с три короба, и все на том же месте и осталось. Нет у города хозяина, пьет Иван Филиппович горькую.

- Думаю, он в Вяльцах не один алкоголик, - не удержалась я.

- Нот, конечно, - грустно подтвердила Валя, - мой Сашок тоже зашибаот, через день никакой приползаот, только он и в мэры не лезот, дома квасит, а Иван Филиппович в кабиноте сидит, над ним государственный флаг, на стене портрот президента, не простой он человек. Нот ему правов на бухалку, должен он о народе заботиться. Вкушаоте, какая у него зарплата? Больше, чем у всех.

Вот пусть и отрабатывает.

- И сколько у вас детей?

- Восемь.

- Не тесно в таком домике? Валя стряхнула со столешницы невидимые крошки.