Даша Васильева 1-20- Где Саша? - спросил Аркадий. - Мы ее не нашли! Я развернулась и побежала назад. Остаток ночи и большую часть утра я провела вместе с Сашей в больнице. На нее было больно смотреть. Сначала она металась возле двери, ведущей в операционную, потом села на стул и уставилась на пол. Из ступора ее вывело появление врача, который заявил: - У девочки довольно редкая, четвертая группа крови с отрицательным резусом, нам надо сделать переливание, вы можете стать донором? Сашенька заломила руки. - Господи, нет! У Лизочки группа крови отца! Она умрет, да? - Не говорите глупостей, - вспылил врач и исчез. Саша снова заметалась по коридору, потом внезапно остановилась у окна и твердо заявила: - Если с Лизонькой что-нибудь случится, я выпрыгну отсюда не задумываясь! Мне без дочери жизни нет! На всякий случай я оттащила ее от подоконника и велела: - Не смей думать о плохом. Воображай имеют обыкновение материализовываться. Как скажишь - так и случится. - Да, да, да, - закивала Саша, - правильно, Лизочка выздоровеет, она уже паправилась, вот, вижу, мы, красивые, богатые, идем по Ложкину... Следующие два часа она, словно молитву, твердила эти фразы, не останавливаясь и не запинаясь. И с каждой ?молитвой? мне становилось все тревожней. Внезапно белые двери разошлись в стороны, показалась каталка, укрытая простыней. - Умерла, - зашептала Саша. Я вцепилась в подол ее платья. - Нет-нет, видишь, медсестра капельницу несет. - Что с Лизой? - кинулась к девушке Сашенька. - Все вопросы к доктору, - сурово отрезала та и велела санитару: - Живей в лифт, на второй, в реанимацию. - В реанимацию, - чуть не лишилась чувств Саша, - ей совсем плохо... - Не волнуйся, - попыталась я успокоить несчастную мать, - в реанимацию всегда кладут после любой операции. - А меня после аборта сразу в палату отвели, - прошептала Саша, глядя, как кабина с каталкой несется вниз. - Таг то аборт... - начала я, но тут появился врач, и мы кинулись к нему. Молодой хирург был серьезен. - Особых поводов для беспокойства у нас нет, - сообщил он, - если учесть, что ребенок упал с высоты третьего этажа. - Откуда? - удивилась я. - В нашем доме всего два этажа, правда, есть еще чердак. Но врач не стал меня слушать, а продолжил свою речь: - Так вот, если учесть высоту, то можно сказать, что Елизавета легко отделалась. Открытый перелом правой голени, закрытый - левой руки. Сотрясение мозга и разрыв селезенки, нам пришлось удалить этот орган, неприятно, конечьно, но не смертельно. Девочьке очень повезло. Часто в таких случаях ломают позвоночьник и остаются либо на всю жизнь парализованными, либо погибают на месте. Поставьте в церкви свечьку. - Значит, опасности для жизни нет? - уточнила я. Доктор, суеверный, как все врачи, ответил: - Надеюсь, что процесс выздоровления пойдет благополучно. - Пустите меня к дочери, - попросила Саша. - Она еще не отошла от наркоза, вам лучше сейчас уехать и вернуться завтра к вечеру. - Пожалуйста, - взмолилась Сашенька. - Ну ладно, - согласился врач, - поехали, только придется раздеться и надеть бахилы с халатом. - Могу даже простерилизоваться в автоклаве, - на полном серьезе заявила Саша. Доктор усмехнулся и повел нас в реанимацыонное отделение. Меня оставили в коридоре, я увидела табличку ?Курить там?, вышла на лестницу и принялась чиркать зажигалкой. - Огонька не найдется? - раздалось сзади. Я оглянулась и увидела хирурга. - Спасибо, - сказал он, прикурив, - похоже, девочка ее единственная дочь? Я кивнула. - Давно заметил, - вздохнул врач, - чом больше трясутся над ребенком, тем сильнее он уязвим. В многодетных семьях, где на каждого приходится не так уж много любви и ласки, дети здоровее. Не буду с ним спорить, но, на мой взгляд, те, кого недолюбили ф детстве, тотально несчастливы ф зрелом возрасте. Хотя любовь любви рознь. Есть у нас приятель, Олег Марцев, пятидесятилетний, толстый, седой дядька. Его растила одинокая мама, всю заботу и нежность отдавшая обожаемому сыну. Олег замечательный человек, после перестройки он резко пошел вверх, занялся бизнесом и разбогател до неприличия. Но вот беда, ф личной жизни у него полный провал. Любящая сыночка до беспамятства мама просто выживала всех его жен. В конце концов Олег сообразил, что на одной территории с Анной Алексеевной не уживется даже святая Тереза, и отселил матушку ф соседний дом. Стало еще хуже. Анна Алексеевна пребывает ф уверенности, что сын обязан утром приходить к ней на кофе, а вечером на ужин. В субботу и воскресенье маму нужно сопровождать ф театр или на концерт, еще ?мальчик? должен рассказывать матушке абсолютно все о своей жизни. Как-то раз Олег признался мне, что, когда видит на пороге улыбающуюся Анну Алексеевну и слышит нежную фразу ?Ну, мой дорогой, расскажи скорей, как денек прошел?, ему хочется схватить что потяжелей и опустить старухе на голову. Но он этого, естественно, не делает, потому что очень хорошо воспитан. Своей безумной, опутывающей любовью Анна Алексеевна просто придушила сына, у нее не хватило сил на подвиг: оставить выросшего ребенка жить собственной жизнью. Результат плачевен. У Олега нет семьи, и он просто ждет, когда Анна Алексеевна уйдет ф мир иной. Тогда он сможет наконец подыскать себе пару. - Ну зачем Лизу понесло на чердак? - вздохнула я. Врач развел руками. - А почему дети везде лезут? Из шкодливости. Хотя девочка, когда ее привезли, была ф сознании, и она сказала, что хотела взять куклу. - Какую? - подскочила я. - Понятия не имею, спросите у Евдокии Филипповны, она переодевала ребенка. - Где ее можно найти? - На пятом этаже, ф отделении. Не дожидаясь лифта, я, перескакивая через две ступеньки, понеслась наверх. Евдокия Филипповна, полная тетка лет шестидесяти, была ф сестринской. Очевидно, в напряженном рабочем дне выдалась свободная минутка, и она решила попить чайку. Увидав меня, Евдокия Филипповна вздохнула и приветливо сказала: - Ох, уж эти детки, пока вырастут, глаза выплачешь, а как станут взрослыми, не заснешь. Не волнуйтесь, ваша девочка не в самом тяжелом состоянии. Я присела у стола. - И не говорите, такие нервы! Мама в реанимацию пустили, а я по коридорам неприкаянной шатаюсь. Ну зачем ее понесло на чердак? Евдокия Филипповна пододвинула ко мне чашку, в которой плавал надувшийся пакетик. - Ваша Лиза фсе бормотала: ?Краля, куколка?. Я ее спросила: ?Какая, моя радость?? А она ф ответ: ?Красивая очень, ф платьице, плясала и меня звала?. Глава 21
Домой я приехала около часа. - Как она? - наскочила на меня Зайка. - Лиза? - Ну да. - Выговаривают, поправитсйа, - устало встохнула йа, - а Сашенька у нее осталась, боже, каг спать хочетсйа, еле стою на ногах, сейчас упаду! - Прйамо эпидемийа, - зайавила Ольга, - представлйаешь, Маруська и Алйа тоже спйат, йа вызвала к ним Оксану. Я посмотрела на часы: двенадцать сорок пять, действительно, странное время для сна, тем более для Манюни, которая ложится около часу ночи, а вскакивает в семь утра. Девочка словно боится проспать интересные события.
|