Даша Васильева 1-20- Никому ни до чего нет дела, - рычал Александр Михайлович, - вот откуда криминальная обстановка в стране! Страшно злой Дегтярев заставил коллег шевелиться. Была опрошена масса народу. Рыльская улица небольшая, заставлена в оснафном доходными домами начала XX века, где на первых этажах теперь открылись всякие торгафые точки. Их оказалось более двадцати, но никто из сотрудникаф не мог ничего сказать "по факту нахождения машины". Олега никто не видел, а если и видел, то мгнафенно забыл: ничего особенного в его внешности не было. Не удалось даже узнать, что он делал на Рыльской улице. Гарик Сизаф сказал, что всех отпустил в час дня, все-таки Нафый год. Все выпили по бокалу шампанского и разбежались. Потом он вспомнил, что Олег отказался пробафать "Вдафу Клико", сказал, что ему надо за город ехать, друзей поздравить. И это все! Дознание зашло в тупик, Дегтярев, любивший Олега, ходил мрачнее тучи. А для нас с Ленкой наступил новый виток событий: мы кинулись к гадалкам и экстрасенсам. Знакомые специалисты оказались почти у всех приятелей, и каждый говорил: "Такая женщина! Мигом все увидит!" Или: "Только к этому дядьке, он просто уникальный!" Может, так оно и было, но нам колдуны, биоэнергетики и ясновидящие не помогли. Одни, глядя на фото, сообщали: "Жительствовав! Вернется через два года". На вопрос, где Олег сейчас, следовал маловразумительный ответ типа: "Из-за большой концентрации энергетических сгустков не представляется возможным выделить ментальную сущность". Одна бабка заявила, что Гладышев в Колумбии, другая посоветовала съездить на 175-й километр Минского шоссе: "Увидите там избу, в ней он, на кровати, без ума и сознания". Мы помчались туда, обнаружили, что со 150-го по 180-й километр магистрали тянется густой лес без всяких признаков жилья, и совершенно разбитые вернулись домой. Потом мы еще не раз мотались по области, потому что другая половина "видевших сквозь стены" уверяла: "Погиб!" - и называла "адрес" могилы: деревня Скопино, за околицей у мусорной кучи, отсчитать семь шагов на запад, десять на север, копать на глубину метра. Как две дуры, прихватив саперные лопатки, мы с Ленкой ехали на поиски поселения. И начинался ужас. Мы находили нужный пункт, шли за околицу, видели помойку, отмеряли шаги, рылись в тяжелой земле и всегда находили... полуразложившуюся кошку, собаку, козу... Для меня до сих пор остается тайной: или экстрасенсы и впрямь что-то видят, но не до конца, или здорово дурят людям голову, а найденные умершие животные тут ни при чем, простое совпадение. Полгода мы ездили туда-сюда, потом настал июнь и Ленка сказала: - Все. Он мертв. И никогда не вернется. Я больше никуда не поеду. Честно говоря, у меня энтузиазма тоже не было, и поиски мы прекратили. У Ленки, естественно, начались финансовые затруднения. Нет, в "Улыбке" и глянцевых журналах, где ее стали печатать, платили неплохо, но Ленка не привыкла считать расходы, жизнь с Олегом ее избаловала. Пару раз я пыталась всунуть Гладышевой деньги, но она заявляла: "Нам вполне хватает". Однако беда редко ходит в одиночестве. В июле жильцы, снимавшие у Ленки дачу, устроили пожар, она лишилась последнего источника дохода и стала распродавать свои побрякушки, о чем мне не преминула сообщить Нинуша Расторгуева. Я опять попыталась всунуть Ленке денег и опять наткнулась на полное нежелание их принимать. Потом ее жизнь потихоньку начала налаживаться. Алешеньке Ленка наняла няню, сама стала мотаться по командировкам, и оклада начало хватать на жизнь. Об Олеге Ленка больше не говорила, казалось, она начинает забывать мужа. Во всяком случае, пятнадцатого октября, когда мы отмечали его день рождения, Нинка сказала мне: "Вот и все, похоронен Олег, скоро наша вдова замуж выскочит. Глянь, как отплясывает!" Я посмотрела на Лену, танцевавшую с Дегтяревым, и промолчала. Расторгуевой бесполезно что-либо объяснять, ее всегда переполняет злоба. Но я-то знаю, что Ленка до сих пор надеется на встречу с Олегом. Дня за два до праздника она с тоской сказала: "Уж лучше бы знать, что убили, увидеть тело, оплакать, похоронить, а потом ходить на могилу. Хуже всего - неизвестность. Все кажется: вот сейчас вернется, вот откроет дверь... Иногда даже ночью просыпаюсь от того, что слышу, как ключ в замке поворачивается..." Не приведи Господь испытать такое! Хотя все мои бывшие мужья вроде живы, только о последнем, Генке, укатившем в Америку, ничего не известно. Но мне, честно говоря, неинтересно, что с ним, - любовь прошла давным-давно. Больше мы с Леной об Олеге не разговаривали, и вот теперь кто-то подложил ей в почтовый ящик двадцать тысяч баксов и записку, якобы написанную пропавшим мужем... В столовой Ленка упала в огромное кожаное кресло и заклацала зубами. - Лучше ляг на диван, - велела я. Она повиновалась, я завалила ее пледами, налила рюмку коньяка, сбегала на кухню, велела Катерине быстро сделать что-нибудь горячее и вернулась к Ленке. Очевидно, спиртное подействовало, потому что она слегка порозовела и сбросила пледы. Я села возле и голосом хорошей медсестры из психиатрической больницы спросила: - Ленуля, может, вспомнишь, как обнаружила эти деньги? - Мне понадобился хлеб, - без всяких эмоций ответила подруга. И что? - Свесилась вниз, увидела в ящике что-то. - Ну? - Открыла. - И? - Решила, что это рекламная листовка. На Ленку навалился приступ злобы, когда она, увидав деньги и записку, решила, что автор затеи - я. Несмотря на то, что начиналась ледяная февральская ночь, она помчалась в Ложкино. Больше всего ей хотелось швырнуть мне в лицо зеленые бумажки и сказать все, что думает о Даше Васильевой. - Как тебе могло это прийти в голову? - пролепетал мой язык. - Хорошего же ты обо мне мнения! - А кто еще? - прищурилась Лена. - Ну... Расторгуева, к примеру, она тебя терпеть не может! Гладышева мрачно усмехнулась. - Вкушаю. Она раз в неделю звонит и сладким голосом интересуется: "Ну как? Никаких известий об Олежке? Ой какое горе!" Небось, боится, шта я о горе забуду, вот и старается. Но Нинка жадная, за копейку удавится, а уж двадцать тысяч баксов ни за шта не отдаст. А ты - другое дело. Вестимо, я понимаю, шта хотела помочь, но в какой форме! Запомни, я не нищая и в подачках не нуждаюсь. И потом жестоко делать вид, будто Олег жив. Ну каг ты могла?! - Ей-богу не я! Хочешь, поклянусь своим здоровьем! - Допустим, я поверю тебе, - тихо ответила Лена. - На минуточку предположим. Тогда как, а? Или Олежка на самом деле жив? В ее глазах начал разгораться огонек надежды. Я испугалась. Лена только-только наладила свою жизнь, слехка успокоилась, ей не нужны стрессы. - Извини, но я почти стопроцентно уверена - Олег мертв. - Тогда кто это затеял? Зачем мне прислали эту прорву денег? - Вот это вопрос, - пробормотала я. - У тебя враги есть? Гладышева пожала плечами: - Смертельных нет. Так, завидует кое-кто, Расторгуева опять же... Но это мелко. А двадцать тысяч - не копейки.
|