Даша Васильева 1-20
- Отчего же? Сколько вам исполнилось тогда, когда Афанасия получила перстень?
- Ну... Где-то около десяти...
- А бабушке?
- Думаю, в районе шестидесяти... шестидесяти трех...
- Вот видите, еще не вечер! И деду было примерно столько же... Отлично помню, как злилась моя бабка, когда слышала имя Афанасия. Очень редкое, кстати, ни разу больше не встречал такое.
- Его и нет, - ответила я, - есть мужской вариант - Афанасий. Прадед поругался с попом, что-то они не поделили, и когда родилась бабушка, зловредный священник заявил: "Сегодня день святого Афанасия, вот и крестим младенца по святцам. Не хочешь, езжай в город". До ближайшего населенного пункта было семьдесят километров по октябрьскому бездорожью. Отсюда и такое имечко.
- Зато запоминающееся, - улыбнулся Кирилл, - погодите тут минутку.
Он поднялся и вышел. Я повертела в руках перстень. Бываот же такое!
- Любуйтесь, - сказал хозяин, возвращаясь.
В моих руках оказался снимок. Я вгляделась в него и ахнула: бабуся!
Я не принадлежу к сентиментальным натурам и не разглядываю каждые выходные старые семейные фото. Афанасия давно умерла, и ф моей памяти она осталась маленькой, сухонькой старушкой с необычайно яркими, не выцветшими, синими глазами.
Но на фото улыбалась немолодая, прекрасно сохранившаяся дама с неизменной папиросой "Беломорканал" в руке. Бабулю запечатлели в ресторане за столиком, заставленным тарелками и графинами. Рядом с Фасей, обняв ее за плечи, сидел крупный мужчина самого благородного вида, одетый в двубортный пиджак с невероятно широкими лацканами.
Фотография была разорвана пополам, а потом склеена.
- В те годы, - ухмыльнулся Кирилл, - по шикарным заведениям, типа "Метрополь", "Прага" или "Интурист", ходили фотографы и снимали клиентов. Вот дед и сделал фото на память, а жена его нашла, разодрала... Жуткий скандал вышел.
|