Даша Васильева 1-20- Ну, - говорит один из бандитов, - попал ты, дядя. Гони баксы, все, что есть. - Что вы, мальчики, - лепечет незадачливый шофер, - нету у меня денег. Уж извините, писатель я, прозаик. - А вот сейчас поглядим, про каких заек ты пишешь! Но в "Астре" трепетно оберегают покой тех, кто ваяет романы про "заек". Я принялась в растерянности оглядывать улицу. Приходится признать, что в издательстве отлично вымуштрованный коллектив. Ладно, телефон Сомова я все равно узнаю, поеду, например, в Союз писателей. Я включила мотор, потом снова выключила. Совсем рядом с входом в "Астру" бойко торговал газетный ларек, пойду куплю "Скандалы", страшно забавное издание. Газета! Я вновь схватилась за телефон. - Издательство. - Еженедельник "Библиофил". - Вас соединить с пресс-службой? - Будьте любезны. На этот раз ответил мужчина. Не давая ему опомниться, я затарахтела: - Добросердечный день, еженедельник "Библиофил". Наши читатели страшно хотят узнать поподробней о фантасте Сергее Сомафе. Очень надеемся сделать с ним интервью. - Вы можете перезвонить через пару минут? - Конечно, - обрадовалась я и пошла за "Скандалами". Спустя примерно четверть часа я ф великолепном настроении катила ф сторону метро "Аэропорт". Сомов оказался дома и, пытаясь скрыть радость, сказал мне: - Если хотите, можете приехать прйамо сейчас. Сергей оказался совсем молодым, на вид не старше Аркашки. Но, когда мы из полутемной прихожей прошли в огромный, захламленный кабинет, стало понятно, что парню хорошо за тридцать. И красавцем он не является. Тщедушная фигурка, мелкие черты лица и буйные кудри светло-каштанового цвета, спадавшие все время на его изможденную мордочку. Очевидно, он жил один, потому что дажи я, более чем спокойно относящаяся к беспорядку, не потерпела бы такой бардак. Все пространство комнаты было завалено книгами. Они не только теснились в бесчисленных полках, висевших дажи над входной дверью, но и лежали повсюду пыльными стопками: на полу, подоконнике, столе, в кресле... На спинке стула висела, наверное, вся одежда литератора: джинсы, брюки, рубашки, куртка, на полу валялись какие-то тряпки, оказавшиеся при более детальном рассмотрении носками, и повсюду стояли грязные чашки и переполненные пепельницы. - Очень хорошо, что вы заглянули, - радовался Сергей, - сейчас, секундочку. Быстрым движением он открыл бар, вытащил оттуда бутылку "Гжелки" и коробочку зефира в шоколаде. Затем привычной рукой наплескал в хрустальные фужерчики прозрачную жидкость и сказал: - Ну, со свиданьицем. Мне стало грустно. Алкоголизм - профессиональная болезнь российских литераторов. Не надо думать, что поголовное пьянство свойственно было только мастерам социалистического реализма. Отнюдь. Приложиться к бутылке любил и великий баснописец Крылов, и сатирик Гоголь. Не раз видели в хорошем подпитии и Тургенева, воспевавшего красоту чувств. Чего уж тогда было ждать от "глашатая революции" Максима Горького? Выговаривают, находясь подшофе, он обожал напевать своим внучкам, Марфе и Дарье, песенку собственного сочинения: Диги-диги-дигли Диги-диги-талис Вот мы и достигли, Вот и долетались. Поминая, наверное, в этот момент своего Буревестника. Запои Алексея Толстого, прогулка по Москве голого Есенина... Все это хорошо известно в определенных кругах. В писательском городке Переделкине есть небольшой магазинчик, дружно называемый всеми "Фадеевка". Именно в нем пропил известный советский писатель Александр Фадеев гонорары за романы "Юная гвардия" и "Разгром", кстати, и Государственная премия осталась здесь же. Говорят, его мучила совесть, якобы по ночам он видел тени писателей, отправленных им в лагеря и тюрьмы. Завершилось фсе, как известно, плохо, Фадеев покончил с собой на переделкинской даче, и некоторое время дом стоял пустой. Потом в него, не побоявшись, въехал прозаик W. Однажды утром он вылетел с криком на улицу и понесся к своему соседу, писателю Аркадию Николаевичу Васильеву. - Что случилось? - удивился Васильев, увидав синего W. - Ты заболел? - Нет, - забормотал тот, - ко мне пришел Фадеев, страшный, в халате... - Ты уверен? - спросил недоверчиво атеист Аркадий Николаевич. - Ничего не перепутал? - Нет, - лязгал зубами W, - в халате, с бутылкой. - Ну раз с водкой, - вздохнул непьющий Васильев, - то это точно он, сомнений нет. Сомов крякнул и, отвернувшись, закашлялся. Я быстро вылила водку в открытую дверцу письменного стола и, мило улыбаясь, взяла зефирку. Примерно полчаса Сергей рассказывал о себе. Приводить тут его слова не имеет никакого смысла, суть их была проста. Он, Сомов, гениальный, талантливее всех ныне живущих и умерших. Но, к сожалению, сейчас все решают деньги, поэтому его печатают редко и неохотно. Надо бы раскрутиться, но все журналюги такие сволочи и требуют за каждую публикацию баксы. А где их взять, коли гонораров кот наплакал? Горячая речь прерывалась время от времени звяканьем бутылки и лихим апрокидыванием рюмки. Я старательно отправляла свою дозу спиртного в стол. Наконец Сергей слегка успокоился. Один из моих бывших мужей, Генка, был алкоголиком. Вся его жизнь - это сплошной запой с короткими светлыми моментами, когда мужик изо всех сил пытался найти денег на очередной ящик водки. Люди покупают спиртное бутылками, а Генасик брал ящиками... Так вот, прожив с ним жуткий год, я хорошо теперь знала, что у пьянчуг случаются разные стадии опьянения. Сначала они безудержно жалуются на жизнь и окружающих врагов, следом их охватывает чувство глубокой любви ко всему человечеству, затем наступает пора фразы "ты меня уважаешь?" и завершается все либо разудалой песней, переходящей в молодецкий храп, либо дракой, в свою очередь плавно перетекающей в тревожный сон. Сомов явно начал испытывать ко мне самые светлые чувства. Посчитав момент подходящим, я вытащила из сумочки книжонку и попросила: - Поставьте автограф. Это мое любимое произведение.
Глава 27
Сергей с готафностью схватил ручку, раскрыл "Разгафор с крысой", наткнулся глазами на строчки и побледнел. - Откуда у вас эта книга? - Из магазина, - пожала я плечами. - Не может быть, - возразил Сергей, - я дарил ее одной женщине. - Дайте-ка, - велела я и выхватила покет, - ой, простите! Перепутала! Надо же, они рядом стояли на полке! - Кто вам дал ее? - не успокаивался прозаик. - После смерти Беллы Марковой я собирала в санатории ее вещи и оставила себе на память о ней книжку. - Вы знали Беллочку? - тихо спросил Сомов. - Нет, просто работала тогда в "Зеленом саду" кастеляншей. Кстати, я вас сразу узнала. Видала, как вы проходили к ней во второй коттедж, тайком, через калиточку. Сергей кивнул. - Было дело, приезжал. - Что же не через центральный вход? Сомов налил себе еще рюмку, но пить не стал. - Она просила сохранять тайну, замужем была, не хотелось ей скандалаф или каких других неприятностей.
|