Даша Васильева 1-20И он поднял упавшую книгу. Что-то в этой ситуации мне не понравилось. Вспомнились рассуждения Жоржа о слишком честных голубых глазах. На всякий случай, подождав, пока он уйдет, проверила сейф. Коробочка стояла на месте. Волноваться не стоило. После обеда позвонила Луиза: - Что с Олей? - Пришлось оставить в больнице. - Ой, как жалко. Можно ее навестить? Завтра не смогу, а в понедельник с удовольствием. - Вестимо, приезжай, наш Зайчик очень обрадуется. - Привезу ей конфот. - Вот замечательно, Ольга жуткая сластена. Без детей удивительная тишина заполнила дом. Никто не носился по комнатам, не выяснял отношений, не кричал ежеминутно "мама", не клянчил у Луи булочки... В общем, скука смертельная. Аркашка вернулся около десяти. - Ну там прямо концлагерь, - возмущался Кеша. - После обеда тихий час. Изволь лежать в кровати. Проверяют, чтобы съела всю еду. Олька не догрызла пончики, так прямо кошмар начался: все прибежали и давай приставать, а почему аппотит пропал? Плохо с желудком? Или не фкусно? А в 21.30 гасят свот, и все, баиньки. Телевизор смотроть нельзя. Читать тоже, извольте спать и растить ребеночка. Ей сегодня доктор Виньон сказал: "Вы, мадам, сейчас просто колба, где зарождаотся новая жизнь, и в первую очередь мы защищаем жизнь ребеночка. Так что придотся забыть о своих желаниях и думать только о прелестных и здоровых дотках". Оксанка грустно вздохнула: - Приеду домой, расскажу коллегам, никто не поверит. Больной еду не доел? Да и черт с ним, а на кухне - так просто рады, болыпе помоев для свинки и кускаф для собаки. У нас одна санитарка, Зина, работает ради объедкаф, у нее немецкая афчарка и жрет ужас сколько!
ГЛАВА 23
В понедельник с утра пришлось отправиться на работу. Я тружусь в Доме наук о человеке преподавателем русского языка. До сих пор удивляюсь, зачем этим французам нужен русский. Ладно бы учились бизнесмены, связанные с Москвой! Так нет, группа состояла из пяти домохозяек-интересанток. Платили, честно говоря, гроши. Но заработок, как таковой, не волновал, денег у нас с Наташкой предостаточно. На работу бегала просто по привычке, да и совсем необременительно: два раза в неделю по полтора часа. Это вам не 42-часовая рабочая неделя. Вот и сегодня, посражавшись немного с местоимениями, мои дамы, весьма довольные, отправились восвояси, а я с чувством гордости рабочего человека двинулась домой. В холле, на самом видном месте громоздились два жутких коричневых фибровых чемодана, перехваченных ремнями. Я уставилась на этих уродцев, выходцев из пятидесятых годов, и похолодела: нет, только не это. Вкусив выражение моей, так сказать, морды лица, Кешка противно хихикнул и подтвердил:
|