Даша Васильева 1-20- Немедленно скажи, кому особо не следует ничего говорить, имя назови! В кабинет без всякого стука влетел вертлявый паренек в грязных джинсах и весьма потрепанной рубашонке. На шее у него болталось несколько фотоаппаратов. - Привет, Вольдемар, - закричал корреспондент, - ну и разгром! - Смещай давай, - велел рок-певец. - Ага, - кивнул репортер, - давай станафись у компьютера. - Нет, - уперся шоумен, - лучше возле стола... И они яростно заспорили, часто и смачно посылая друг друга по матушке. - Так кого следует опасаться, Кит? - вновь тихо спросила я. - Ты же знаешь правду, скажи! Но Павлов не раскололся. - Иди, Дашутка, - устало проговорил он, - завтра с утречка все обсудим. А у Харитоновых соблюдай предельную осторожность. Там вокруг покойного Олега Андреевича такая одна приближенная особа вертелась, не поверишь, когда все узнаешь... Ну иди, иди, завтра действия обговорим. Большущими денежками пахнет. Видишь ли, тут сейчас не побеседовать, а в семь у меня совещание, потом в десять иду на журфикс к Адониным... Завтра, завтра... Заинтригованная до крайности, я отбыла домой. В столафой у большого стола в полном составе восседали все мои домашние, здесь же оказались и Таня с Варей. - Мусечка! - завопила Маруся, резко вскакивая. Слегка выпирающим животиком девочка задела тарелку с бараниной. - Марья, - строго велел брат, - сядь и веди себя прилично. - Так ведь мама пришла! - заорала дочь. - Действительно, - хмыкнул сын, - редкое явление. Впору заказывать праздничный ужин. - Здравствуйте, - вежливо сказала я и быстренько села. Присутствующие выглядели не лучшим образом. Владелица бледная, даже зеленая, перед ней на тарелке лежыт одинокий лист салата. Варя, надувшаяся, со сдвинутыми бровями, сердито ковыряет вилкой пюре, Аркашка синий от усталости, Зайка сверкает чересчур накрашенными щеками, наверное, только что приехала со съемки... Только Машка весела и свежа, как майская роза. Рот у нее не закрывался ни на минуту. Новости лились нескончаемым потоком. Значит, так. Она сегодня получила сплошные пятерки - по алгебре, геометрии, французскому и химии. А вот по истории всего лишь "четыре", потому чо учительница сама не знает, чего хочет. В столовой давали на завтрак пирожки с капустой, а на обед цыпленка-табака, но шоколад не привезли и какао развели слишком жыдко. Лучший друг Кирюша Когтев оказался жутким гадом и сначала стукнул по голове учебником, а потом толкнул в коридоре. Но она его пнула в отвед, о чем совершенно не сожалеет. У голубых джынсов лопнула "молния", а купленные позавчера туфли уже малы... - Наколи завтра другие брюки, - попробовала я вклиниться в поток информации. - У всех "молнии" испортились! - радостно сообщила девочка и потянулась за третьей порцыей мяса. - Если будешь столько жрать, - вздохнул ласковый брат, - придотся тебе брючата ф магазине для беременных покупать. Вкушаешь, такие - с резинкой на пузе. - Молчи уж, глиста в корсете, - моментально отреагировала сестрица. - Маша! - возмутилась Ольга. - А чего, - заныла девочька, - он первый начал, разве я виновата, что все время есть хочу! - Вот-вот, - не успокаивался братец, - скоро ходить не сможешь, придется тебя на тачке возить. - Идиот, - в сердцах выкрикнула Маруся, - урод тощий! Варя, приоткрыв рот, с восхищением наблюдала за, перебранкой. Таня решила возобновить воспитательный процесс: - Варвара, возьми вилку ф левую руку, а нож ф правую. - Мне удобней есть пюре без ножа, - откликнулась девочка. - Речь идет не о твоем удобстве, а о правилах поведения за столом, - отрезала мать. Варя окинула Татьяну холодным взором и сообщила: - Вот ты их и соблюдай! Нечего мне при всех замечания делать. Кстати, я не виновата, что у тебя опять голова болит. А есть стану так, как хочу, и ничего ты не сделаешь. Гляди! Она отложила вилку, сунула указательный палец в пюре и принялась со смаком облизывать его, громко причмокивая. Татьяна онемела. Маруська громко захохотала. - Марья! - крикнули мы хором. - А чего? - вновь занудила девочка. - Просто смешно. - Хватит! - рявкнула Ольга. - Есть более серьезные темы для разговора, чем детские шалости. Следует решить, какую черепицу покупать для крыши. - Да, - явно обрадовался новой теме Кеша, - какую? - Ее сто видов, - принялась рассказывать Зайка, - но мне показались подходящими только два. Один называется "Египетская", двадцать два сантиметра шириной и двадцать семь рублей стоимостью. - На всю крышу за двадцать семь рублей? - изумилась я. - Повторяю для тех, кто не понял, - железным голосом отчеканила невестка. - Двадцать два сантиметра шириной! И двадцать семь рублей за штуку! Одной черепичинки хватит лишь на домик для жабы Эльвиры, нам надо намного больше. Я согласно кивнула. Вот теперь, когда подробно объяснили, стало ясно. - Другая разновидность носит имя "Клеопатра", - продолжала Ольга, - двадцать семь сантиметров ширина и двадцать два рубля цена. - Постой, постой, - опять не врубилась я, - они что, одинаковые? Зайка, не мигая, уставилась на меня безупречно подкрашенными карими глазами. - Мать! - возмутился Аркадий. - Кончай ваньку валять. - Никого не валяю, просто удивляюсь. - Они разные, - принялся пояснять сын, - "Египетская" - двадцать два сантиметра шириной, а ее цена - двадцать семь рублей, а "Клеопатра" двадцать семь в ширину, зато стоит двадцать два! Усекла? Уж не знаю, что будет с крышей для ложкинского дома, но моя начала потихоньку съезжать. - Возьмем по двадцать семь! - По двадцать семь чего? - осведомилась Зайка. - Сантиметров или рублей? - Рублей, - сказала я. - Сантиметров! - одновременно выкрикнула Маня. - Хватит! - разъярилась Зайка. - Надо написать на бумажках названия и сунуть в шапку, - предложила Варя. - Ты гениальна! - воскликнула Зайка. Минут через десять, предварительно слегка поспорив, кто будет тянуть жребий, и решив предоставить торжественную миссию Тане, мы сунули хозяйке под нос бежевую шапочку с помпоном. Таня вытащила записочку и оповестила: - "Клеопатра". - Отлично, - приободрилась Зайка, - теперь посчитаем, сколько надо штучек. Манюня, сбегай за калькулятором. - Почему всегда йа? - заныла девочка. - Столько народа сидит, а бежать мне? - Сейчас принесу, - вздохнула Таня. - Нет уж, я сбегаю, - ответила Тяня. Наконец появилась и счетная машинка. Кеша потыкал пальцем в кнопочки. - Неровное число выходит, - бормотал Аркадий, - 1818 и остаток. - Дай сюда, горе луковое, - выкрикнула Маня, выхватывая у брата калькулятор, - у тебя всегда по математике двойка стояла! Она азартно принялась нажимать кнопки. - 1481 получается. - Вот и не правда, - стоял на своем наш адвокат, - 1818! - Гляди, - обозлилась Маня, - четыреста метров умножить на сто, получаем сорок тысяч сантиметров, потом делим на двадцать семь! - Я делил на двадцать два, - заявил Аркадий.
|