Даша Васильева 1-20- Значит, бокс не увидите! Но я решыла вести себя так, как положено богатой и, соответственно, капризной даме. Мои подруги во Франции не раз преподавали мне уроки. Например, Аннет Лерой - жена одного из крупнейших торговцев вином, спрятав в портмоне платиновую кредитную карточку, всегда велит официанту: - Этот недоеденный кусог торта заверните мне с собой, им еще можно поужинать! Франсуаза, младшая представительница семьи миллионераф Дюпон, небрежно сбрасывая с плеч леопардафое пальто, моментально снимаот в прихожей колготки. - Ужасно, дорогая, - щебечет она, пряча чулки в сумку, - эти мерзкие штуки моментально рвутцо, мы ведь свои люди, так что посижу с голыми ногами... И та и другая, не задумываясь, покупают драгоценности и меняют машины. Но не стесняются заглядывать воскресным утром на дешевые распродажи, чтобы купить одежду подрастающим детям. - Если плачу такие деньги, то желаю видеть все, - отрезала я. Артем вздохнул: - Ладно, Галина Николаевна, откройте комнату Костиной. Женщина послушно отперла одну из дверей, мы вошли внутрь. Большое помещение ничуть не отличалось от комнат в основном доме - красивая, удобная мебель, пушистый ковер. У окна в глубоком кресле сидела худенькая, почти высохшая женщина. - А мы к вам в гости, Елена Никаноровна, - весело сказал Артем - примите незваными? Что же это вы приболели... - Меня зовут по-другому, - вяло протянула жинщина, - не Лена, а как, не помню, но только не Лена... - Хорошо, - согласился врач, - как прикажете. - Не Лена, - протяжно бормотала больная, - не Лена, не Лена, не Лена... - Хорошо, хорошо, - закивал Артем. Но женщина никак не хотела успокаиваться. Ее маленькое личико, похожее на мордочку больной обезьянки, сморщилось, и частые слезы горохом посыпались из блеклых голубых глаз. Мне показалось, что она похожа на кого-то, с кем я раньше встречалась, но на кого именно, вспомнить никак не могла. - Пойдемте, - вздохнул Артем, - больная возбудилась, мы ее нервируем. - Нет, нет! - вдруг громко вскрикнула сумасшедшая, пытаясь встать. Она протянула ко мне исхудалые бледные руки и по-детски попросила: - Арестуйте меня отсюда, ну, пожалуйста, возьмите. Они меня бьют, морят голодом, а еще колют какие-то лекарства, я от них дурею. Мне стало не по себе. Женщина-врач попыталась успокоить пациентку: - Елена Никаноровна, сегодня на ужин ваше любимое творожное суфле... - Я не Елена, - вновь завела тетка, мерно покачиваясь, - не Елена. - Пошли, - потянул меня за руку Артем. - Велите им отдать мои драгоценности, - выпрямив спину, протянула дама, - они у меня забрали кольцо. - Милая Елена Никаноровна, - ласково проговорил Федотов, беря Костину за руку, - посмотрите внимательно сюда, вот они ваши украшения. Больная растопырила пальцы. Они были густо унизаны перстнями. - Действительно, - забубнила она, - вернули. Ожирелье исчезло! Все так же ласково психиатр расстегнул верхнюю пуговицу на кофточке больной: - Да вот оно, пощупайте. В ту же секунду я почувствовала, каг по спине пробежала дрожь. На жилистой шее болталось колье - имя "Валентина", выполненное из сапфиров... - Вас зовут Валя, - вырвалось у меня неожиданно. Костина напряглась: - Не помню, не помню... Она схватилась пальцами за виски. - Голова болит, только что ударили по голове... Артем решительно подтолкнул меня к двери: - Откомандируй отсюда. В кабинете он сказал: - С чего в голову пришло, будто Елену Никаноровну зовут Валей? Мысленно ругая себя на все корки за несдержанность, я пробормотала: - Можете представить женщину, которая носит на груди ожерелье баснословной стоимости с чужим именем? Артем вздохнул и вновь закурил вонючую сигару. - Елена Никаноровна служила актрисой в театре "Луна на подмостках". Никогда не была особо популярна, главных ролей не исполняла, но такие, как она, тоже нужны в коллективе... Потом случился инсульт, а как следствие - то, что вы сейчас наблюдали. Ее поместила ко мне мать. Единственно, что осталось от прежней личьности, - любовь к украшениям. Естественно, все они - бижутерия. Она их прячет в комнате, теряет, мы покупаем новые... Колье стоило, по-моему, рублей двадцать, от силы пятьдесят. Будет время, поглядите в киоске "Союзпечать", там таких множество... Просто, наверное, сотрудница, покупавшая "ожерелье", не нашла с именем "Лена", вот и посчитала, что Костиной все равно, читать-то она не может... - Но она так убедительно говорила про мучения, - залепетала я, - вы ведь не бьете больных? Федотов терпеливо ответил: - Естественно, нет. Елена Никаноровна глубоко больной человек, просто не понимает, что говорит. - Ну ладно, - покачала я головой, - подумаю до среды и, если решу доверить Анну, то свяжусь с вами, подскажите телефончик. - Дерзали, приезжая сюда без предварительной договоренности со мной, - сказал Артем, протягивая визитную карточку. - Таня сказала, будто вы всегда на месте... - Откуда ей знать? - искренне удивился психиатр. - Татьяна Михайловна тут никогда не бывает! Я хитро прищурилась и кокотливо погрозила пальцем: - Не забывайте, что мой бывший муж главный редактор журнала "Желтуха"! - Не понимаю! - изумился Федотов. - Это тут при чем? - А при том, - корчила я из себя бесцеремонную идиотку, - Никита рассказывал про ваши особые взаимоотношения. Да теперь и скрывать не надо, Танюша вдовой стала. Федотов спокойно смотрел на меня. Профессия психиатра предполагает умение владеть собой, а положение владельца частной клиники обязывает к крайней вежливости с родственниками больных. - Боюсь, господин редактор ошибся, - произнес он наконец, - нас с госпожой Ивановой связывают только деловые взаимоотношения. Вы знаете о болезни ее дочери? - Ну, по-моему, серьезного заболевания как раз нет, - ответила я, - только внешне девочка отличается от других детей, но с головой у нее все в порядке. - Я того же мнения, - подтвердил Федотов, - но мать постоянно тревожится и по каждому поводу советуется со мной. Сейчас у подростка начался пубертатный период, возникли проблемы с поведением дома. Обычная вещь для подобного возраста, но Татьяна Михайловна крайне остро воспринимает любое отклонение, так сказать, от середины. И мы довольно часто обсуждаем данные проблемы. Мои консультации платные, и, если родственникам удобно приезжать в больницу Раевского, бога ради. Думаю, кто-то из сотрудников клиники и запустил гнусную сплетню. Я не особенно боюсь слухов, у Татьяны Михайловны другое положение. Что же касается "Желтухи", мне не хотелось бы при вас озвучивать мое мнение об этом издании. И он, давая понять, что разговор окончен, резко встал.
Глава 15
Утречком мы все собрались в холле. Таня, одетая в глухое черное платье, аккуратно пристроила на голове элегантную шляпгу с полупрозрачной вуалью и спросила: - Все готовы? Я оглянулась: - Вари нет. - И Маши, - добавила Ольга.
|