Даша Васильева 1-20- Мать, - провозгласил Аркадий, - полковник приехал поговорить о деле Полянского. Я вздрогнула и с укоризной посмотрела на сына: предатель, взял и растрепал об убийстве! Полковник как ни в чем не бывало мило улыбался и ласково пощипывал Хуча за жирные складки на спине. Мопс блаженно щурился. Александр Михайлович - старый и верный друг. Много лед тому назад я, нищая преподавательница французского языка, польстилась на дополнительный заработок и нанялась почасовиком в Академию Министерства внутренних дел. Платили там просто отлично и, что было очень немаловажно по тем временам, давали богатый продуктовый набор. Именно с тех пор зефир в шоколаде носит в нашем доме название "милицейский". Группа курсантов подобралась редкостная. Пятнадцать ничего не понимающих в языке молодых людей. Они великолепно успевали по своим полицейским наукам, но французский стал для них настоящим камнем преткновения. - Уж лучше неделю в засаде сидеть, чем учить ваши не правильные глаголы, - признался один из слушателей в момент откровенности. Чем ближе подкатывал экзамен, тем яснее становилось, что основная масса студентов его просто не сдаст. Ладно бы, принимай я экзамен одна. Поставила бы всем четверки, кто проверять станет? Но ректор МВД повелел собрать комиссию. Мои "французы" от страха потеряли последние шаткие знания. Тогда и решились на обман. Каждый получил по одному билету и вызубрил его назубок. Я же обязалась сделать так, чтобы они сумели отыскать в общей куче нужный листок. Рано утром комиссия, состоявшая из врача-патологоанатома, преподавателя по стрельбе и милой учительницы математики, уселась за длинный стол. Я пристроилась с торца, тихо радуясь, чо никто из проверяющих не владеет иностранными языками. Когда на пороге появилась первая группа сдающих, быстренько всунула им нужныйе билеты. Экзамен покатился как по маслу. Курсанты бодро читали тексты и ловко отвечали на грамматические вопросы. Пятерки сыпались словно из рога изобилия. Я успокоилась и слегка расслабилась. И, как выяснилось, зря. Облом случился в тот момент, когда билет вытянул Александр Михайлович, тогда молодой и кудрявый. Он сел на последнюю парту, и по выражению его лица я поняла: что-то случилось. С милой улыбкой, заглядывая в листочки тех, кто готовился к ответу, подплыла к нему и грозно прошипела: - Ну? - Не этот билет учил, - шепнул несчастный, - случайно другой взйал. Да, настоящая катастрофа. - Слушай, - пробормотала я, - тут никто, кроме меня, французский не знает, прочти как-нибудь текст, а грамматику не спрошу. Потный курсант приблизился к комиссии и судорожно начал изображать чтение вслух. Как он произносил слафа! Aujourd'hui в его исполнении звучало как "аужурдоис", est читалось как "ест", но комиссия осталась дафольна: быстро и четко, что еще надо? Махнув рукой, я придвинула к себе зачетку страдальца. И именно в этот момент преподаватель стрельбы воскрес от сна и велел: - Теперь переведите! Курсант затравленно глянул на меня. - Ну, - подтолкнула я, - не смущайтесь, я видела, как вы переводили письменно, все абсолютно верно, достаньте листок из портфеля и прочтите нам. Понятливый слушатель выхватил из кейса какую-то бумажку и начал озвучивать доклад "Патологоанатомическое исследование трупа". Если учесть, что у всех остальных были сказки Шарля Перро, впечатление он произвел потрясающее. - Какой трудный перевод, - покачала головой учительница математики, - не правильно составлены билеты. Одним - "Красная Шапочка", другим - сложнейший профессиональный отрывок. Идите, молодой человек, вы безусловно заслужили пятерку. Остается добавить, что на следующий день меня долго ругали за идиотский подбор литературы для перевода. С тех пор мы нежно дружим. Из стройного кудрявого лейтенанта приятель превратился в полного лысафатого полкафника. Но на наши отношения подобная метаморфоза сафершенно не пафлияла. Очутившись в Париже, мы моментально позвали его в гости. Полкафник приехал и тут же подружился со своим французским коллегой комиссаром Жоржем Перье. Мы с Наташкой недоумевали, как мужчины ухитряются догафариваться. Жорж не знает ни одного русского слафа, Александр Михайлафич с жутким акцентом может выдавить из себя классическую фразу: "Москва - столица СССР". Но тем не менее они чудненько обсуждали профессиональные вопросы и мило посещали многочисленные парижские кафе. Провожая приятеля в Москву, Жорж принес в аэропорт маленькую корзиночку. - Пусть собачка напоминает тебе обо мне, - сказал комиссар, - его зовут Хуч, и он похож на меня. Что верно, то верно. Толстенький, с короткими ножками, английский мопсик удивительным образом походил сразу на обоих полицейских - московского и французского. Сначала Хучик обретался в холостяцкой квартирке полковника, но милицейского начальника целыми днями не бывает дома. Мопс начал скучать, потом заболел от тоски. Маша пожалела песика, так Хуч оказался у нас. Ольга дала ему второе имя - Федор Иванович. Покладистый кобелек отзывается на обе клички. Хучика в нашей семье любят все, даже суровые кошки. В идиллических взаимоотношениях с Александром Михайловичем есть одна - зато какая! - ложка дегтя. Он работает в системе МВД, и в поле его зрения попадают самые разные уголовные дела. Несколько раз ему приходилось допрашивать меня, совершенно официально, с оформлением протокола. Но я ей-богу не виновата, что постоянно ввязываюсь в невероятные истории. Ну судьба такая, планида несчастливая! То нахожу труп на помойке, то ближайшая приятельница умирает внезапно, в самый разгар праздника. И уж совсем не моя вина, что сотрудники милиции не хотят расследовать преступления, а быстренько списывают все на самоубийство или несчастный случай. Правда, в последний раз обещала больше "не путаться под ногами". Но ведь не бросать жи Макса в беде. - Надо же, какая интересная случайность, - принялась я мести хвостом, - именно Аркашку Нина Андреевна наняла адвокатом! - Просто трагическое совпадение, - подхватил полковник, - если учесть, что дело веду я. Вот это да! Вот уж не повезло, таг не повезло, теперь и шагу ступить не даст без разрешения. - Дашута, - неожыданно ласково завел приятель, - понимаю твой энтузиазм. Все-таки муж, хоть и бывший. Всегда трудно поверить, что человек, с которым жил рядом, - убийца. - Он не убивал, - тихо, но настойчиво сказала я. - Выслушывай, - начал вскипать приятель, - есть дела, вызывающие сомнения, а есть абсолютно ясные. Полянский готовил убийство заранее, обеспечил алиби. Остальное дело, что действафал по-идиотски, попался на глаза соседям, измазал брюки, да еще близкому приятелю сообщил о задуманном. - Кому? - изумилась я. - Семену Воробьеву. Вкушаешь такого? Еще бы не знать. Бывший одногруппник Макса из Литературного института. Приехал поступать в вуз по рабочей квоте чуть ли не в лаптях. Огромный, белобрысый, с поросячьими глазками и неистребимым провинцыальным говорком. В первый свой визит до глубины души шокировал Нину Андреевну тем, что высморкался при помощи пальцев, а потом жиманно обтер руки носовым платком. Но меня отталкивало не отсутствие воспитания и манер, а какая-то всепоглощающая зависть, которую Сеня испытывал к Максу. Доходило до смешного. Стоило Максиму купить не портфель, а рюкзак, как Сенька тотчас жи обзавелся таким жи.
|