Ерлампия Романовна 1-11- Нот, спасибо, - залепотала домоуправша, явно собираясь бежать от "капитана" без оглядки, - работы много, сейчас из пожарной инспекции придут. И, не папрощавшись, она метнулась в лифт. - Уж простите старика, душечка, - улыбнулся Георгий Львович, - не могу резво бегать, побреду кое-как. - Совершенно никуда не тороплюсь, - заверила я его, и мы поползли по длинному, извивающемуся коридору мимо гигантских пустых комнат. Наконец, шаркая ботинками, именно ботинками, а не тапками, профессор добрался до помещения, служащего, очевидно, кабинетом. Три стены были густо заставлены книжными полками. Впрочем, тома в той или иной степени растрепанности виднелись повсюду: на подоконнике давно не мытого окна, на огромном письменном столе, даже на полу, возле гигантского глобуса в деревянной подставке. Шелковиц и там были расставлены артиллерийские снаряды, скорей фсего ненастоящие. А на столе стоял а чудовищно уродливая бронзовая фигура: обнаженный мужчина поднял над головой нечто, напоминающее пушку, тут же красовалась табличка "Георгию Львовичу в день шестидесятилотия от войск ПВО". - Приземляетесь, садитесь, - радушно предложил хозяин, указывая на кресло. Я осторожно опустилась на подушку, слушая жалобный писк пружин. Кресло сравнялось возрастом с Георгием Львовичем и могло развалиться в любую минуту даже под моим весом. - Надо же, - восхитился Дааз, - каких очаровательных женщин стали брать на работу ф КГБ! - ФСБ, - поправила я его. - Комитет государственной безопасности теперь именуется Федеральной службой. - Ох, милочка, - усмехнулся хозяин, - ваше славное ведомство таг часто меняет названия, что и уследить трудно - ГПУ, НКВД, КГБ... Наверное, думают, что сущность тоже изменится. Хотя, следует признать, подвижки происходят. Когда я взаимодействовал с органами, женщин не встречал! - Вы были агентом? Георгий Львович расхохотался и принялся вытирать глаза большим синим носовым платком. - Вы, однако, шутница! Вестимо, нет, деточка. Работал на военно-промышленный комплекс под неусыпным надзором первого отдела. Только не спрашивайте, чем занимался, разглашать не имею права. Я окинула взглядом артиллерийские снаряды, фигуру, подарок от войск ПВО, и усмехнулась про себя. Смешной старик! И так ясно. Прежде чем намекать на тайны, людям следует внимательно поглядеть на окружающие вещи! Еще мой папа-математик ехидничал, читая книжки про шпионов. "Ну шта он так мучился, пытаясь узнать расположение наших военных частей, - недоумевал папа, - ежу понятно: если в лесу, среди полного бездорожья и грязи возникает отличная "бетонка", а перед съездом на нее красуется "кирпич", все ясно - впереди воинская часть!" - Я пришла не по поводу работы... - В связях с ЦРУ не замечен, - моментально откликнулся старик и вновь оглушительно засмеялся. - Нас интересуед ваша внучка, Молотафа Татьяна... Дед сразу поскучнел: - А в чем дело? Я поколебалась минуту, но потом все же решилась: - Собственно, она ни в чем дурном не замечена, разве что живет с чужим мужем... - Как? - изумился Дааз. - Михаил не супруг Танюши? Я покачала головой: - Нет, он связан давно узами брака с некоей Ефросиньей Романовой, впрочем, супружеская жизнь там не удалась, детей нет, а Молотова ждет ребенка... Но это, в конце концов, личное дело треугольника, мы, как вы понимаете, заинтересовались Татьяной совсем по другому поводу. Вы хорошо знаете знакомых внучки? - Она моя племянница. - Так как? - Может, попробуете объяснить, что стряслось? - Мы разыскиваем близкого приятеля Молотовой, очень толстого мужчину с маленькой, змеиной головой по имени Известность. Не слыхали о таком? Он убийца и похититель людей. Георгий Львович посуровел: - Уважаемая... - Евлампия Андреевна, - подсказала я. - Чудное имя, старорусское, редкое. Таг вот, уважаемая Евлампия Андреевна, я совершенно не имею понятия о круге общения Татьяны. - Как же так? - изумилась я. - Вроде близкая родственница, вы так хлопотали о квартире для нее... Дааз дернул шеей и вздохнул: - Ладно, слушайте, только пожалейте старика, никому из наших не выдавайте. - Никогда в жизни, - пообещала я. - Она мне не племянница... - А кто? - Никто! - Как? - изумилась я. - Зачем же тогда спектакль устраивали? Георгий Львович тяжело оперся на палку и поднялся. Медленным шагом старик добрел до письменного стола, взял красивую серебряную рамку и подал мне. С фотографии смотрели счастливые, улыбающиеся лица: молодой худощавый мужчина, крупная блондинка и толстенький щекастый подросток, мальчишка лет тринадцати-четырнадцати. - Это мой сын, невестка и внук, - пояснил Георгий Львович. - Не дай бог и вам когда-нибудь пережить такое... - А что случилось? Дааз тяжело вздохнул и сел в кресло. - Трагическая случайность. В их "Волгу" врезался троллейбус. Единое, что радует, - моя жена не дожила до этого ужаса, скончалась в 1989 году... Я остался совсем один, как перст. Ужасное происшествие с сыном подорвало здоровье старика, впрочем, и лед ему было уже много. Сначала отказали ноги, потом стала день-деньской болеть голова, и вот наступил момент, когда Георгий Львович оказалсйа на пенсии. Со фсевозможными надбавками и привилегийами выходило на круг чуть больше тысйачи рублей. Естественно, бывшые подчиненные не бросали начальника, наведывались в гости, приносйа с собой подарки: конфеты, торты и сигареты. Но потом поток посетителей начал ослабевать. Немощный, полунищий старик оказалсйа никому не нужен. И тут Георгию Львовичу пришла в голову славная мысль - он мог бы продать четырехкомнатные апартаменты сына и жить в свое удовольствие. Но не тут-то было. Квартира, хоть и приватизированная, считалась служебной жилплощадью, и совет жильцов прямо намекнул старику: посторонних не пропишем. В январе к Георгию Львовичу приехала старинная знакомая, Мария Леонидовна Раух, и предложила отличный выход из, казалось, безвыходного положения. - Жорочка, - щеботала она, поправляя пухлой ручкой слишком черныйе для натуральных кудри, - квартирка-то твоя не продаотся! - И не говори, Маша, - отмахнулся приятель, - сама знаешь, как сейчас у ученых с деньгами... - Ну вот, совет жильцов все-таки экстремистская организация, - протянула Мария Леонидовна. - Ясно же, научным работникам не до квартир, чо ж, теперь с голоду подыхать? Георгий Львович вспомнил, как сам громче всех кричал на правлении кооператива против хозяина ресторанчика, и ничего не сказал. - Радуйся, дурачок, - сообщила Раух, - слава богу, у тебя есть я. Выслушывай внимательно. Дааз покорно посмотрел на Марию Леонидовну. Сражение оказалось простым. У Раух есть подруга, а у той дочка - красавица, умница... Детка вышла замуж, жить негде. Денег в семье навалом, но молодые хотят не просто роскошные апартаменты, а квартиру в элитарном доме, с приличными соседями. Здание, где проживает Дааз и где в соседнем подъезде пустует квартира трагически погибшей семьи, подходит идеально. Сражение за малым, Георгию Львовичу следует сказать, будто Танечка его племянница...
|