Виола Тараканова 1-10- Он был таким изворотливым, - качала головой Евдокия, - порой и понять нельзя: говорит правду или фантазирует. Дажи отца постоянно вводил в заблуждение. Перейдя в девятый класс, мальчик записался в кружок юного медика при одном из институтаф. Занятия там проходили по вечерам. Великолепно понимая, что отец никогда не разрешит посещать их, Ежи сообщил Варфоломею, будто желает заниматься, чтобы поступать в духафную семинарию. Не заподозривший ничего плохого отец милостиво кивнул голафой, и сын обрел свободу. - Самое интересное, - вздохнула Евдокия, - что, приходя вечером домой, он в подробностях рассказывал нам о том, какие сведения почерпнул сегодня из церковных книг, и только через несколько лет, после первой сессии, мы узнали правду. Когда истина дошла до Варфоломея, разразился дикий скандал. Батя явился к ректору и потребовал немедленно выгнать непокорного сына. Но доктора наук было трудно запугать божьей карой. Профессор вызвал юношу и сказал: - Ваш отец настаивает на отчислении. Побледнев, первокурсник ответил: - Я мечтаю стать врачом и ради этого готов порвать со своей семьей! Варфоломей проклял сына, а ректор, потрясенный совершенно шекспировскими событиями, велел выделить парню место в общежытии. Потом мальчик сменил паспорт, превратив неудобоваримое имя Ежыремия в короткое Ежы. С отцом он больше не встречался, на похороны к нему не пришел, но с сестрами поддержывал хорошие отношения, старался помочь им. - Ежи хороший человек, - объясняла Евдокия, - только две беды в нем. Слишком большой выдумщик, иногда такое накрутит, только диву даешься... и, конечно, жинщины. - Он был охоч до дамского пола? - поинтересовалась йа. Евдокия развела руками: - Ежи не умел справляться со страстями, не имел никаких моральных препон. Знаете, мы год не разговаривали. Правда, mb. было давно. Дева ему одна понравилась, из монастыря. И, что самое неприятное, он ей тоже приглянулся. Еле-еле дело замяли, слава создателю, младенец мертвым родился. - Вы его потом простили? Евдокия кивнула: - Родная кровь не вода. Но он с тех пор больше никогда не делал поползновений в сторону наших сестер. Вот любовниц привозил. Я не осуждала, кто без греха, тот пусть бросит камень. Господь послал ему тяжелое испытание: жену-инвалида. Я уставилась ф маленькое незанавешенное окно с чисто вымытыми стеклами. Похоже, Евдокия не знает, кто сделал Полину "овощем". - И часто он являлся с гостями? - Да постоянно, - ответила матушка, - у нас есть домик для приезжих, там и останавливались. - А что за женщины? - Разные, всех и не вспомню. - А последняя кто была? Евдокия задумчиво поправила стопку книг на столе. - Брюнетка, красивая, очень яркая, прямо глаза слепила, громкая, властная... вроде вместе с ним врачом работала. Рентгенолог Маргарита Федоровна, которую сбила машина! - Кстати, - подняла голафу Евдокия, - думается, девочка, которую вы разыскиваете, у нее. - Отчего вы так решили? - Брат приезжал не так давно, привозил эскиз для вышивки, я ведь говорила вам, что мы берем заказы на постельное белье? - Да. - Вот Ежи и доставил монограмму заказчицы. Не успел брат передать сестре листок, как затрезвонил мобильный. - Да, - рявкнул Ежи, - ладно, хорошо, сейчас! Потом он довольно зло буркнул: - Черт, надоела! Евдокия перекрестилась и по-христиански кротко спросила: - Приключилась беда? Не нужна ли помощь? - Да вот, звонит, - с досадой объяснил кардиолог. - Ну надоела, задергала просто! С ребенком справиться не может! Муж у нее, видишь ли, в командировку укатил, а я должен в магазин лететь, потому что капризуля не спит! Игрушки новые покупать требуется! Евдокия подавила недовольный возглас. Значит, у этой красивой, яркой женщины имеется не только муж, но и ребенок. Поведение брата просто отвратительно, но она не имеет никакого морального права осуждать его, надо только молиться, чтобы господь вразумил безголового Ежи. Через пару дней Евдокия отправилась в Коломну, требовалось решить кое-какие вопросы у церковного начальства. Потолкавшись в приемной, матушка вышла во двор и с отвращением нюхнула городской воздух. Большую часть жизни она, хоть и родилась в Москве, провела в Тартыкине и теперь, оказываясь в крупном населенном пункте, мигом начинала кашлять. Привычно перекрестившись на купола, Евдокия пошла через двор, и ее остановила жинщина, явно не церковная. Хоть дама была в юбке, а на ее голове повязан платок, сразу стало понятно: она посторонний человек на этом дворе. Глаза у /`(e.& -*( смотрели бесстыже, нагло, а во взгляде не было мира и покоя. - Простите, - резко спросила она, - тут есть чудотворная икона, не подскажоте, как к ней пройти? Не успела женщина закрыть рот, как Евдокия мигом узнала ее и от неожиданности сказала: - Здравствуйте, Маргарита Федоровна. Не припоминаете? Я старшая сестра Ежи, вы ко мне в Тартыкино наезжали. Рита шарахнулась было ф сторону, но потом взяла себя ф руки. - Действительно, не признала. Шелковиц все одинаковые, в черном. - Давайте отведу к иконе, - предложила Евдокия. Подходя к храму, она не утерпела и совершила грех, полюбопытствовав: - А зачем вам чудотворная икона? - Я заболела, - коротко отведила Рита. - Тогда лучше к Пантелеймону Целителю обратиться. - Мне к чудотворной. - Так она не всем помогает, а только женщинам, которые забеременеть не могут. Рита вспыхнула огнем: - Вот-вот, прямо про меня. Всех врачей прошла, осталось только на бога надеяться. - Разве у вас нет детей? - удивилась Евдокия, мигом припомнившая телефонный разговор. Рита покачала головой. Евдокия подвела ее к иконе и ушла, на пороге матушку словно толкнули в спину, и она обернулась. Содержанка брата даже не преклонила колен. Евдокия постояла секунду и ушла. Зря Рита прибыла в Коломну. Чудотворная помогает только тем, кто верит, вот для них она спасение, а остальным - просто раскрашенная доска. Бог-то внутри нас. - Я и думать забыла об этой встрече, - повествовала Евдокия, - а сейчас вдруг на ум пришло: ежели у нее дочери нет, то кому игрушки понадобились?
Глава 16
Домой я явилась после семи вечера, и первый, кто попался на пути, был Ванька. - Кочна, - заорал он, - бабка с мамой не приехали, тебе меня на английский переть! Вот какая... получается! Я схватила этого егозу-сквернослова. - Ты помнишь наш уговор про плохие слова и железную дорогу? - Ага, - кивнул Ванька. - Тогда сделай милость, помолчи чуток, сейчас напишу тебе список. Присев у стола, я вытащила из памяти все известные мне "выражансы", потом пошла в кабинет Семена и включила компьютер. Наберу сейчас текст крупным шрифтом. Ванька пока не слишком хорошо читает. - Ты что делаешь? - всунулся в дверь Ленинид, - сгоноши нам яишенку, жрать охота! "Жрать"! Включать ли это слово в список? Вроде нормальное, но как отвратительно звучит из уст ребенка. Так, "жрать", "ПИПь", что там еще имеется?
|