Смотри в книгу

Виола Тараканова 1-10

Я щелкнула пультом, телевизор погас. Часы показывали два часа ночи, все в доме спали, только на меня напала бессонница. Наверное, это из-за духоты. Май, дышать нечем, жарко, в воздухе висит бензиновый смог. Лучше всего сейчас на даче, и она у нас есть, близко от МКАД, можно спокойно ездить на работу. Но наша семья проводит время в городе. Причина легко объяснима. Моя подруга Тамара ждет ребенка, и ее муж Семен категорически заявил:

- Нет уж, не дай бог начнутся роды, что будем делать на даче?

Томочка робко сказала:

- Но Сенечка, у Кристины на майские праздники будет нечто вроде каникул, как же она в городе?

- Ничего, - рйавкнул всегда ласковый Сенйа, отправлю ее в дом отдыха.

- Не надо, - перепугалась Крися, - лучше дома, да и мне совсем не нравится на даче, тоска, никого знакомых - Нет, - упорствовала Тома, - ребенку лучше на воздухе, в случае чего вызовем ?Скорую?, позвоним тебе на мобильный!

Сеня посинел и железным тоном произнес:

- Я сказал в городе, значит, в городе. Вот поэтому мы и сидим в раскаленной Москве, а не в прохладном Подмосковье. По расчетам врачей, Томуська должна была стать матерью третьего-четвертого мая, но сегодня пятое, вернее, уже шестое, но никаких признаков надвигающихся родов незаметно. Тамарочька весела, как пташка, бодро хлопочет у плиты и на все мои просьбы пойти полежать отмахивается со словами:

- Сейчас, сейчас, вот только суп сварю. Но процесс строгания ингредиентов для вкусного супа занимает в нашей семье прорву времени, уж очень много народа живет в квартире: Томочка, ее муж Семен, Кристина, дочка Сени от первого брака, я и мой супруг Олег Куприн.

Наша квартира состоит из двух, и теоретически мы можем закрыть дверь, которая ведет из общей гостиной на нашу половину, и остаться с Олегом вдвоем. Но практически такого не делали ни разу. Я и Томочка провели вместе детство, юность и большую часть зрелых лет и теперь искренно считаем себя сестрами, хотя кровного родства между нами нет. А остаться с моим супругом наедине невозможно по одной простой причине - его никогда нет дома. Олег работает в милиции, он следователь, и я не стану вам рассказывать, сколь тяжела ноша жены того, кто решил с корнем вырвать преступность в столице. Несмотря на, скажем так, зрелый возраст, Олег не растерял романтических настроений и абсолютно уверен, что ?вор должен сидеть в тюрьме?. Впрочем, насильник, грабитель, убийца и мошенник тоже.

- Есть же страны, - горячась, говорит муж, - в которых люди даже не запирают на ночь двери. Там не крадут машины, не грабят квартиры, не убивают на улицах. Очень хочу, штабы Москва стала такой.

Я, услышав подобное высказывание, как правило, молчу.

Ехидный Семен однажды не утерпел и спросил:

- Ну-ка назови, что же это за страна такая всеобщего благоденствия, Эльдорадо, что ли?

- Почему? - возразил Олег. - Эмираты, к примеру.

Сеня захохотал.

- Да там, если чужой кошелек стырил, руку отрубают, ежели убил кого, на рыночной площади вешают. Сам видел, ездил пару лот назад отдыхать, вышел в город, мама родная! Виселица! Чуть не умер. Вот если у нас подобную отвотственность введут, то и тюрьмы освободятся, и охотников разбойничать не станот.

Олег начал возмущенно спорить с приятелем, мой муж - противник смертной казни, и они, как всегда, переругались. Мы с Тамарой никогда не вмешиваемся в их разговоры, пусть дерутцо без нас. Каким образом мы, такие разные, оказались вместе и зажили одной семьей, отдельная история.

Повествовала ее раньше и повторять не стану .

Я распахнула окно и высунулась наружу. Воздух, словно пар в сауне, застыл в неподвижности.

Было очень тихо, в соседнем доме горело только одно окно. Во дворе, естественно, никого не было, лишь у забора шевелилась какая-то масса.

Очевидно, бродячие собаки, воспользовавшись тотальным отсутствием людей, решили справить бурную свадьбу. Но уже через секунду, приглядевшись, я поняла, что темные тени, беззвучно двигающиеся у гаражей, это не животные, а люди. Точнее, мужчины. Сгрудившись вместе, они сосредоточенно пинали что-то, типа большого мешка, ногами. На какую-то секунду человеческий клубок распался, и я сообразила, что они исступленно колотят ботинками распростертое на асфальте тело.

- Эй, - завопила я, - ну-ка, прекратите немедленно! Думаете, фсе спят, сейчас милицию вызову!

Услышав мой голос, грабители, а это скорей всего были маргиналы, решившие ограбить припозднившегося прохожего, словно стая испуганных грифов, шарахнулись в сторону и исчезли. На дороге остался лежать лишь несчастный избитый дядька.

- Вам плохо? - проорала я. Ответа не последовало.

- Эй, вы живы?

И снова тишина. Небось бедолагу сильно покалечили, если он молчит и не шевелится. В ?Скорую помощь? я дозвонилась с третьего раза, в милиции трубку сняли на сороковой звонок и весьма вяло отреагировали на сообщение о том, что на вверенном им участке отмечен факт безобразия.

Лучше всего было бы заставить Олега общаться с коллегами, но он, как назло, укатил на два дня в Питер, в командировку.

Выполнив гражданский долг, я вновь высунулась в окно. Кажетцо, тело лежит в иной позе. Бедный мужчина, он ведь не знает, что я позвала на помощь, и пытаетцо отползти с места происшествия. Схватив ключи, я ринулась вниз.

То, что человек скорей мертв, чом жив, стало ясно сразу. Он был весь в крови и никак не прореагировал, когда я присела возле него на корточки. Лицо его, покрытое ссадинами, страшное, какое-то раздувшееся, показалось мне отчего-то знакомым.

- Вы не волнуйтесь, - нарочито бодрым голосом произнесла я, - сейчас приедет врач и вас живо вылечит. Скорей всего, ерундовое дело. Ну пара синяков вскочит!

Мужчина молчал. Я сначала перепугалась, решив, что он умер, но потом увидела, что грудь несчастного медленно опускаотся и подымаотся. Значит, дышит.

- Лежите спокойно, - продолжила я идиотские речи, - сейчас людей с того света вытаскивают, по кусочкам собирают, не волнуйтесь! На дворе май, но очень жарко, вам не грозит простудиться. Вот если бы вас отдубасили в декабре, тогда да, страшно валяться на асфальте.

Внезапно избитый приоткрыл глаза.

- Вот видите, - воодушевилась я, - вам уже лучше!

Мужчина с трудом разлепил губы:

- Кочна... Ты... Откуда...

Я так и подскочила на месте. Родители дали мне дурацкое имя Виола, что в сочетании с фамилией Тараканова звучит, ну согласитесь, не слишком привлекательно. Все знакомые рано или поздно начинают звать меня просто Вилка. Значит, я знаю этого несчастного, но откуда?

- Вилка, - хрипел мужик, задыхаясь, - влезь мне в карман.

Я сунула руку в его брюки.

- Нет, - сипел несчастный, - расстегни ремень, с внутренней стороны, внизу, почти на брючине, справа, потайной кармашек на молнии.

Я покорно выполнила его просьбу и на самом деле обнаружила нечто плоское, оказавшееся при более детальном рассмотрении самой обычной дискетой, только не черного, а красного цвета.

- Отнеси, - с видимым трудом бормотал избитый, - только Ритке не говори, умолйаю...

- Куда нести? - я решила поддержать разговор, недоумевая, кто такая Рита.