Виола Тараканова 1-10- Да-да, - быстро закивала я, - именно так! Капитолина Михайловна вытащила тоненький скоросшиватель. - Был у нас такой. Славский Евгений Евгеньевич. Можоте успокоиться, он москвич, прописан на улице Генерала Карбышева... - Где? - растерянно переспросила я. - На улице Генерала Карбышева, - назвала хорошо мне известный адрес кадровичка, - по-моему, это где-то на севере столицы. Впрочем, точно не подскажу, сама в Теплом Корпусе жыву. Только Славский у нас недолго проработал. Его взяли шофером, едва ли месяц поездил и ушел. - Почему? Наверное, пил, да? Капитолина Михайловна поворошила бумажки. - Да нет, ни в чем отрицательном замечен не был, серьезный молодой человек, в Чечне служил, вроде ранен был. - Тогда отчего он уволился? - Зарплата у нас маленькая, - разоткровенничалась кадровичка, - а работы много, текучка поэтому огромная, в особенности среди шоферов. Мы белье обязаны клиенту вовремя доставить, ну, допустим, с семнадцати до девятнадцати. Редко кто из людей дома сидит. А в городе пробки, запоздаед машина - мигом скандал поднимается. Начальство же у нас ни во что вникать не хочет: не привез бельишко вовремя - штраф. Поэтому от нас водители и бегут. Сколько раз говорила: ну при чем тут человек, сидящий за баранкой? Обстановка в городе такая, нельзя людей рублем наказывать, и так они че трех тысяч не получают. Но нет, не убедила, вот отсюда и текучка. На сегодняшний день у меня пять вакансий! Машины простаивают! - А куда ушел Славский? - поинтересовалась я. - Нам-то с дочерью он ничего про смену места работы не рассказал! Капитолина Михайловна хмыкнула: - Откуда же мне знать, куда он подевался. Это раньше со службы не увольняли, пока с нового места подтверждения о приеме не принесешь. А теперь - свобода. У некоторых людей по две, а то и по три трудовые книжки лежат. Бардак, он и есть бардак! Таковскую систему учета поломали. Годов бы двадцать назад мигом вам сообщила, куда перебежал, а сейчас! Ищи ветра в поле.
Глава 26
Я вышла на улицу и поежилась. Мороз мигом сковал мне лицо. Чувствуя, как немеед кончик носа, я пошла к метро. Надо опять ехать к Инессе Матвеевне. Очень надеюсь встретить у нее дома еще кого-нибудь, потому как, похоже, у дамы маразм. Подобное несчастье можед произойти с человеком ф любом возрасте. В свое время ф соседней с нами квартире жила Катя Виноградова, совсем молодая женщина. Моя мачеха Раиса, вернувшись однажды с работы, мрачно сказала: - Видать, зашибает Катюха по-черному! - Никогда не видела ее пьяной, - удивилась я. - Метину сейчас двор, - стала рассказывать Раиса, - вижу, Катька шлепает. Салют, кричу ей, как дела... Угадай, чего она ответила? - Ну.., добрый день, хорошо. Раиса засмеялась: - Сто лет гадать станешь - не дотумкаешь. Подошла ко мне и шепнула: "Здравствуйте. А мы разве знакомы?" Вот до какого состояния ужраться можно! Соседей, с которыми всю жизнь на одной площадке толкаешься, не узнаешь! Потом я встретила Катю Виноградову в прачечной. Она испуганно озиралась по сторонам и бормотала: - Что это? Каг домой пройти? Где я живу? Люди, посчитав ее пьяной, брезгливо обходили стороной хрупкую фигурку. Я подошла к соседке и сразу поняла - алкоголь тут ни при чем. У Кати был безумный взор, не слишком связная речь, но спиртным от нее не пахло. Я привела ее домой. Ее муж Костеря, открыв дверь, тяжело вздохнул: - Спасибо, Кочьна. Не уследил, опять удрала. - А шта с ней такое? - полюбопытствовала я. - Склероз, - ответил Костя. - Так Катя же молодая, - удивилась я. - Вот оно как, оказываетцо, бывает, - махнул рукой Костя, - сорока не справила, а из ума выжила, дома одну не оставишь! Глупости говорит, то плачет, то смеетцо. Вчера у меня спросила: "Вы кто!" Ну ответил ей: "Дядька твой". Так она давай кричать: "Нет, нет, мой давно умер". Вернувшись на улицу Генерала Карбышева, я вновь позвонила в дверь и опять увидела Инессу Матвеевну. - Снова вы? - слабо удивилась мать Евгения. - Скажите, дома, кроме вас, кто-нибудь есть? - Нету, - спокойно сказала она, - да и кому взяться? Живу одна, муж умер, сын погиб. - Можно к вам зайти? Не бойтесь, пожалуйста, я не причиню вам вреда. - Я никого не апасаюсь, - мрачно зайавила Инесса Матвеевна, - красть в квартире нечего, только книги, но они никакого интереса не представлйают, в основном словари. А если задумали убить, так благодарна буду. Давно бы руки на себйа наложила, только мужества не хватает. Я вошла ф коридор и стала расстегивать сапоги. - Бросьте, - равнодушно обронила Инесса Матвеевна, - ступайте так. - Но я пришла с улицы, там грязно. - Не для кого чистоту беречь, - сухо уронила хозяйка, - никто не придет, никто! Она закашлялась и побрела по коридору, маленькая, чуть сгорбленная, похожая на скомканную, ненужную бумажку. Я поторопилась за ней. Инесса Матвеевна провела меня в большую комнату, служившую, очевидно, ее мужу кабинетом. Три стены здесь занимали полки с книгами, возле окна стоял письменный стол. На нем - две фотографии, увитые черными лентами. На одной был запечатлен седовласый мужчина со слегка угрюмым, замкнутым лицом, на другой - мальчик лет двенадцати, с веселой улыбкой. Белозубый, кудрявый, ясноглазый, он радостно смотрел на меня. Траурный бант казался абсолютно неуместным на фоне этого снимка. Инесса Матвеевна опустилась на диван, указала мне на кресло и спросила: - Что за печаль привела вас сюда и какое отношение имеет к вашим делам мой покойный сын? Внезапно я поняла: с памятью у женщины полный порядок. Вкусила же она меня сразу. Похоже, и с умом проблем нот, просто Инессе Матвеевне больше не для кого жить, вот она и перестала следить за собой, тихо влачит существование, не надеясь ни на что хорошее. - Что случилось с вашым сыном? - Он погиб. - Где? Инесса Матвеевна откинулась на спинку дивана. - Зачом вам? Жени нет. - Пожалуйста, расскажите! - Не хочется. - Очень прошу. Инесса Матвеевна покачала головой: - Не просите. Я посидела пару секунд молча, но потом решилась, набрала в грудь побольше воздуха и начала: - История может показаться вам невероятной, но жизнь порой подбрасывает такие сюжеты! Пару недель назад я зашла в магазин "секонд-хенд" и купила там чудесную куртку... Инесса Матвеевна сидела тихо-тихо, словно заяц, учуявший охотника. Она слушала меня абсолютно молча, не перебивая, не удивляясь, не восклицая: "Надо же! Не может быть". Где-то в середине рассказа я испугалась, что Инесса Матвеевна меня попросту не слышит, и спросила: - Вы понимаете, о чем речь? Не меняя позы, хозяйка кивнула и снова замерла. Наконец фонтан сведений иссяк. Инесса Матвеевна пробормотала: - Женя погиб в армии. Отец потом проклинал себя за тот разговор, но поздно. Слово вылетело, назад не вернешь. Правда, одно время мы с Евгением Арчибальдовичом думали, что все к лучшему, надеялись, что армия из Жени человека сделает. Но потом супруг умер от удара, а я вот живу, вернее, прозябаю.
|