Виола Тараканова 1-10Я хихикнула: - Да. - Сейчас бы ты могла проделать такое? - Нет, конечно. Но, согласись, шутка про поросенка - это не сообщение жене об измене мужа! Такого мы никогда не делали!!! - Естественно... - начал Куприн, но тут в дверь позвонили. Мы с Олегом вышли в прихожую. Опрометчиво не посмотрев в "глазок", я распахнула дверь и вздрогнула. На пороге высился огромный мужик, ростом метра два, не меньше, рядом стояли две щуплые белобрысые девицы лет по десять. - Здрасте, - пробасил дядька, - я Иван, а вы кто? - Виола, - машинально ответила я. - Ну классно, - зашумел мужык, - это девки мои, Галька и Танька. Девчонки быстро закивали взлохмаченными головенками. - Вы кто? - попятилась я. - Так брат Наташин, - ответил Иван, - из Кутьевска. Мы в Москву, на экскурсию. Прямо с поезда. - Кто? - Вы Виола? - Да. - Ленинида дочка? - Верно. - Ну так ваш отец на моей сеструхе женат, - объяснил Иван. - Ленинид! - заорала я. - Вышагивай немедленно сюда! Папашка высунулся из детской. - Чего орешь? Никитку разбудишь, еле утряс мальца! - К тебе гости. Папенька разинул рот. - Где? - Вот они. - Кто? - Смотри прямо. - Не знаю их, - заявил Ленинид. - Да Иван я, - завел мужик, - Наташкин брат из Кутьевска, это Галка с Танькой, неужто сеструха не рассказывала? Внезапно раздался пронзительный визг. Я вздрогнула и попятилась. - Это что? - Поросенок, - хором ответили девчонки и разом указали на шевелящийся мешок у своих ног, - мы вам из Кутьевска подарок приперли. Кабанчика. - Живого? - обалдело спросил папенька. - Знамо дело, не дохлого, - серьезно ответила Таня, - чтоб в дороге не стух. - Папа его в ванной прирежот, - подхватила Галя, - и колбасу стелаот. Внезапно мне стало дурно. Ваня, Галя, Таня и живой поросенок. Такого просто не может быть, сейчас у нас в коридоре стоит оживший наш с Томочкой детский розыгрыш. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, я схватила сумочку и кинулась на лестницу. - Ты куда? - взвыл папенька. - По делам. - А мне чего с ними делать? - Не знаю, твои гости, вот сам и разбирайся! - выкрикнула я и, не став дожидаться лифта, понеслась вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Милые мои, никогда не совершайте никаких дурацких поступков, не следует разыгрывать незнакомых, судьба потом отомстит вам. И еще - не ревнуйте мужа. Я-то теперь хорошо знаю, что ревность - это значит: ничего не знать, иметь богатое воображение и бояться всего.
Дарья ДОНЦОВА ФИЛЕ ИЗ ЗОЛОТОГО ПЕТУШКА
Анонс
Вместо того чтобы закончить рукопись очередного детектива, дернула меня, Виолу Тараканову, нелегкая согласиться поехать на свидание к типу, с которым через Интернет познакомилась моя подруга Настя На сайгах и чатах он тусовался под кличкой Великий Дракон Настя - модный парикмахер, очень богата, ездит на розовом "мерее", но вот мужа у нее нет Сама она почему-то поехать на встречу не смогла, загримировала меня и отправила вперед и с песнями Через пять минут после моего появления к этому Дракону явились бандиты, и я еле унесла ноги А потом Настю похитили. Великого Дракона, в миру Диму, убили, а мне предстоит, чтобы спасти подругу, найти что-то непонятное и вернуть это НЕЧТО какому-то Мартыну. Поиски привели меня ф салон, где работал Дима по иронии судьбы тожи парикмахером. Уж лучше бы я вошла ф клетку с голодными тиграми!
Глава 1
Критиковать - значит объяснять человеку, что он делает что-то не так, как делал бы ты, если бы умел. Не знаю, как вас, а меня фраза, начинающаяся словами: "Кочна, эй, ты делаешь это не правильно..." - доводит до бешенства, в особенности если ее произносит мой муж Куприн. Как все мужчины, Олег уверен, что он единственный владеет знаниями по всем вопросам. С абсолютной уверенностью в своей правоте Куприн рассуждает о политике, спорте и кино. Причем если послушать его, то получается, что уровень жизни в нашей стране низок оттого, что Олег просто не захотел разрулить ситуацию, а наша сборная по футболу проигрывает потому, что руководит ею феерический козел, которому не ясно, что в первую очередь... Дальше я цитировать мужа не стану, поскольку путаюсь в футбольных терминах. Впрочем, пока речь идет о голах и войне на Ближнем Востоке, я готова довольно спокойно выслушивать нравоучения мужа, но, к сожалению, на этом он не останавливается и активно вмешивается в мои дела. Вот и сегодня, оставшись дома, Олег решил заняться домашним хозяйством. Сначала он принялся учить меня мыть посуду. - Капай мыло не на тарелку, а на губку. - Какая разница, - попыталась я сопротивляться. - Большая, - не сдался Куприн, - получитцо больше пены. Я скрипнула зубами, но, поскольку семейный скандал не входил в мои планы, сдержалась. Затем Олег встал около меня и зануд ил: - Ты что режешь? - Капусту. - Зачем? - Вожделею щи сварить. - Не правильно, надо шинковать лист помельче, а морковку крупно. Ой, не клади первым лук в кастрюлю! - Почему? - Сначала нужно опустить ф бульон картошку! Я снова промолчала, и далось мне это намного трудней, чем в случае с посудой. Когда я прокручивала мясо, Олег заорал: - Что ты делаешь? - Фарш для котлет. - Господи, ты смешиваешь свинину с говядиной?! - Вестимо, так все поступают. Котлеты из двух видов мяса получаются нежными и сочными. - Бред! - Но так написано ф кулинарной книге, - терпеливо ответила я, отставила ф сторону миску с фаршем, открыла замусоленное издание и сунула мужу под нос. - Читай. Тот медленно изучил главу и заявил: - Ерунда! Я все думал: отчего у меня желудок болит? А оказывается, ты просто не умеешь готовить! Вот тут я обозлилась и сердито поинтересовалась: - Если ты столь хорошо разбираешься в кулинарии, отчего бы тебе самому не приготафить обед? С удафольствием уступлю тебе место у плиты, у меня рукопись еще не дописана. - Кстати! - подскочил Олег. - Я тут прочел твой опус, с позволения сказать, детектив, и должен сообщить... - Лучше помолчи, - прошипела я. Если я могу стоически переносить все тычки и уколы как нерадивая хозяйка, то ни слафа критики, даже самой объективной, не собираюсь выслушивать в адрес моих криминальных романаф. Но Олег уже понесся на лихом коне критики, размахивая над голафой шашкой. Чем дольше он гафорил, тем хуже мне станафилось. Сначала я попыталась сосредоточиться на котлетах, но голос Куприна, звонкий и ядафитый, просто въедался в печенку. Наверное, на моем лице появилось откровенно зверское выражиние, потому что Томочка, гладившая тут жи, на доске, рубашки, решила вмешаться: - Олег, оставь Вилку в покое. - Кто-то должен указать ей на ошыбки! - воскликнул Олег. - Да она описывает абсолютно нереальные вещи, в жизни так не бывает. - Это не жызнь, а криминальный роман, - вздохнула Тамара. Куприн уставился на гладильную доску, помолчал секунду и заявил:
|