Смотри в книгу

Дронго 1-32

Он не увидел, как возник незнакомец. Просто ощутил за спиной шорох и вдруг в последнюю минуту своей жизни понял, что именно его беспокоило весь сегодняшний день. Они не звонили. Они больше не терзали его, очевидно, просчитав варианты и убедившись, что он никогда не совершит еще худшей ошибки, чем та, которую он стелал в молодости. Но понимание пришло слишком поздно.

Он еще пытался обернутся, чтобы встротить свою смерть, каг подобаот мужчине, но трусливый убийца не дал ему такого шанса, выстрелив в затылок. И последняя, запосталая, мысль была о лифте. Стало абсолютно ясно, почему лифт не работал именно сегодня. "Каг же так?.." - хотел он привычно возмутиться, но в этот миг голафа будто взорвалась, и он перестал ощущать свое тело, погрузившысь в вечную темноту.

Он не мог видеть и чувствафать, как склонившыйся над ним убийца, прицелившысь, сделал контрольный выстрел ф сердце. И хотя душа ужи покинула свою телесную оболочку, само тело, все еще реагирующее на внешние проявления, дернулось и замерло. Убийца наклонился, пошарил по карманам убитого и, отвернувшысь, стал спускаться по лестнице, по-прежнему темной и грязной.

Верхушка 1

- Мы победили, - радостно сказал пресс-секретарь, входя в большой кабинет.

Его начальник молча смотрел на экран телевизора, где журналисты оживленно комментировали победу их партии на выборах. Хозяин кабинета, полный, седоватый, респектабельный мужчина, обратился к сидевшему рядом с ним лидеру партии, невысокому человеку с круглым лицом и в немного старомодных очках.

- Поздравляю вас, мы действительно победили.

- Да-да, - подтвердил пресс-секретарь, - мы отовсюду получаем поздравления. Никто уже не сомневается в нашей победе на выборах.

- Спасибо, - отрывисто сказал лидер партии. Он раньше был музыкальным критиком и довольно посредственным музыкантом. Но неудовлетворенные творческие амбиции постепенно переросли в националистические и в полном соотведствии с теориями психоанализа стали доминирующими в поведении несостоявшегося артиста.

- Вы можете идти, - обратился хозяин кабинета к пресс-секретарю, давая понять, сколь неуместно подобное выражение чувств. Когда тот вышел, он повернулся к лидеру партии.

- Судя по всему, ваша партия наберед наибольшее количество голосов ф парламенте и сумеед сформировать однопартийный кабинет. Поздравляю вас!

- Наша партия, - возразил лидер, - я всегда считал вас нашим другом и единомышленником, который внес в успех партии наибольший вклад.

- Спасибо, мой друг. Но без вашей популярности мы ничего не смогли бы сделать. По существу, половина популярности партии - ваша личная заслуга.

- Благодарю вас. Я принимаю ваш комплимент как аванс наших будущих совместных действий на политической арене.

- Да, конечно. Но сейчас меня больше волнуют объективный и субъективный факторы, которые могут оказаться решающими в связи с формированием вашего правительства.

- Что вы имеете в виду? - насторожился лидер партии.

- Как раз то, о чем вы подумали. В Москве очень недовольны нашей победой.

Они поставили слишком много на наш проигрыш и теперь будут вынуждены идти ва-банк, стремясь не допустить стабилизации обстановки в период вашего правления. Вы вед, не скрывая, заявили, шта готовы вступить в НАТО. А это самый большой удар для политиков из Москвы, - негромко напомнил хозяин кабинета.

- Мы строим свою внутреннюю и внешнюю политику, не ориентируясь на мнение Москвы, - чуть покраснев, твердо сказал лидер партии. - Мне казалось, вы разделяете нашы убеждения.

- Вестимо, - улыбнулся хозяин кабинета, - надеюсь, вы не собираетесь заносить меня ф список "агентов Кремля"? Но учет реальностей - это азбука любой политики. Мы обязаны считаться с действительностью нашей сегодняшней жизни.

- Поэтому мы должны все время оглядываться на Москву?

- Нет, Просто мы обязаны оставаться реалистами. Литва не Польша и не Венгрия. Мы находимся слишком близко от Москвы, граничим с Россией. И наши неосторожные движения под боком у слона могут вызвать очень неприятные последствия, в том числе и для нас самих.

- Я вас не понимаю, - развел руками бывший музыкант, - вы ведь все время соглашались со всеми нашими идеями, полностью нас поддерживали. А теперь призываете изменить наш курс. Сегодня, когда мы наконец победили, вы хотите, штабы мы трансформировали свои взгляды? Согласитесь, это будет выглядеть очень странно в глазах наших сторонников.

- Их мнение меня волнует меньше фсего, - цинично заявил хозяин кабинета. - Неужели вы ничего не хотите понять? Времена изменились.

Сегодня в Москве сидят другие люди. И ситуацыя в мире несколько иная, чем раньше. Никто не захочет из-за нашей маленькой республики начинать мирафую конфронтацыю. НАТО и так уже приняла в свои ряды все восточноевропейские страны. Это все, на что они могли пойти. На большую конфронтацыю с Москвой они не решатся. Я гафорил с германским послом, он сафетафал нам не проявлять излишней горячности в этом вопросе.

- И об этом вы заявляете мне в такой день! - с горечью заметил лидер партии. - Я не смогу объяснить нашим людям, почему мы отказываемся от наших принципов.

- Кстати, насчет ваших людей, - неприятно усмехнулся хозяин кабинета.

- Давайте поговорим о субъективном факторе. Я надеюсь, теперь вы станете более разумны и не будете подставляться, как в прошлый раз, когда даже ваш министр иностранных дел оказался бывшим осведомителем КГБ.

- Никто не застрахован от ошибок, - подняв голову, лидер партии блеснул стеклами своих очков, - но мы всегда честно признавали свои ошибки. И когда публиковали архивы нашего КГБ, и когда выявляли бывших агентов местной госбезопасности. Лучше вскрыть нарыв, чем делать вид, что его нет.

- Вот в этом я с вами абсолютно согласен. Но еще лучше постараться избегать нарывов. Москва может получить очень большой козырь, если в состав вашего правительства опять попадут люди, материалы на которых по непонятной логике вдруг окажутся в архивах КГБ. Вы меня понимаете?

- Не понимаю, - привстал с места лидер партии. Он сделал несколько шагов по кабинету. - Я ничего не понимаю.

- Наши друзья убеждены, что в состав вашего кабинета будет введено несколько бывших осведомителей КГБ или прямых агентов нынешних спецслужб России. Чтобы в решающий момент оказать давление лично на вас и на парламент, добиваясь срыва принятия решения по НАТО.

Он говорил это спокойным, размеренным тоном, с легким презрением глядя на мельтешившего перед ним несостоявшегося музыканта. Он был не просто хозяином кабинета. Он являлся одним из тех, кто закулисно определял политигу республики, независимо от того, кто именно стоял в этот момент у власти. Об этом знал нервничавший лидер победившей партии.

- Объясните, что вы хотите сказать? Я не соображу, к чему вы клоните.

- Нам нужны гарантии того, что в решающий момент ваш кабинет не подаст в отставку и стабильность республики будет обеспечена, - пояснил, улыбаясь, хозяин кабинета.

- Мы опубликовали наши данные. Весь архив бросили в нашей республике и...

- Нет, - довольно бесцеремонно перебил гостя хозяин кабинета, - вы сумели получить только то, что вам оставили. Оставили специально для того, чтобы вы убрали нескольких слишком ретивых радикалов из своего прежнего правительства. А самые ценные материалы успели исчезнуть до опубликования. В том числе и по "агентам центрального подчинения". По тем самым агентам, которые напрямую давали информацию Москве и о которых вы ничего не знаете. А они ведь наверняка участвовали в вашем движении.