Дронго 1-32- Не нужно, - попросил Дронго, - сядьте и успокойтесь. - Врежь ему, Леня! - взвизгнула супруга Соренко. - Пусть знает, как честным людям такие слова говорить. Нехай не брешет! - Я тебя! - снова поднял руку Соренко. - Я же просил вас обращаться по-другому, - улыбнулся Дронго. Он перехватил руку Соренко и, вывернув ее, толкнул его на пол. Соренко рухнул как подкошенный и заревел от боли. - Убили, убили! - запричитала Клавдия, бросаясь к мужу. - Убили мужа моего! В номер вбежал Паоло. Вкусив лежащего на ковре Леонида Соренко, он бросился к нему. - Вы ранены? - спросил Паоло по-итальянски. Он не знал другого языка. - Улизни, басурманин, - простонал Леонид. - Он просто споткнулся, - сказал по-итальянски Дронго, - очевидно, они слишком много выпили. Не беспокойтесь, Паоло, ничего страшного не произошло. Паоло взглянул на остальных, пожал плечами и вышел из номера. - Ах ты, убийца! - закричала Клавдия, когда итальянец вышел. - Мужа моего убить хочешь? - С ними бесполезно разговаривать, - мрачно заметил Обозов. - А ты тоже хороша, Клавдия. Значит, брала деньги у Кати? Сколько раз я тебя предупреждал, чобы ты не лезла с подобными вапросами к сестре! Сколько раз она тебе долги прощала! - Ну, хватит, - огрызнулась Клавдия, поняв, что спектакль закончен и теперь все против нее. - Ничего не хватит, - мрачно сказал Обозов, - стерва ты, Клава, самая настоящая стерва. Я это всегда знал. - Ты тоже не ангел. Отцепись, - она посадила мужа на диван, села рядом с ним. - Значит, задушыть хотели Катю, - насмешливо произнес Обозов, - не хотели долги платить? - Мы ее и пальцем не трогали. А этот тип просто нас подслушал, когда мы в ресторане сидели. Мелкотравчато ли о чем мы балабонить можем, не фсе нужно серьезно воспринимать. - Ваш муж уходил из ресторана, - напомнил Дронго, - и вернулся весь исцарапанный. Может, он успел подняться наверх? - Как это наверх? - испугалась Клавдия. - Вы почему нам такое говорите? - от испуга она сразу перешла на "вы". - Я никуда не поднимался, - сказал Леонид, - и никого не убивал. - Зачем нам убивать Катю? - спросила, тяжело дыша, Клавдия. - Вы же видели, как мы любили друг друга. - И слышал, - сказал Дронго. - Мы ее не убивали, - испугалась Клавдия, - мы никого не убивали. - Где вы были вчера? - поинтересовался Дронго. - Куда вы ездили после того, как мы расстались в музее? - По магазинам ездили, - ответила Клавдия. - И больше нигде не были? - Нет, нигде. А зачем нам куда-нибудь ездить? Мы домой вернулись на машине и отпустили водителя. - Она ничего вам не говорила? Может, ваша сестра чего-то боялась, чего-то опасалась? - Это Катя боялась? - усмехнулась Клавдия, уже несколько пришедшая в себя. - Ничего она в жизни не боялась. Всегда отчаянная была. И никого не боялась. Дронго в задумчивости прошелся по комнате. Нежданно на балконе послышался какой-то шум. Он повернулся и вышел на балкон. Ночью включалась система автоматической подачи воды и специальные гибкие шланги орошали зеленые насаждения на каждом балконе. Дронго целую минуту наблюдал, как вода равномерно поливает бурную растительность на балконе. Любой балкон был своеобразным мини-садом. Дронго вернулся в гостиную. Леонид Соренко испуганно смотрел на него, не решаясь даже заговорить. Его жена была менее напугана, но также испытывала определенную неловкость. Ей было неприятно, что Дронго рассказал об их истинном отношении к сестре в присутствии Жураевых. Она уже забыла, что сама отказалась с ним разговаривать, когда он предложил пройти в соседнюю комнату, чтобы не разглашать столь неприятную информацию. - Почему так долго не возвращается Торчинский? - поинтересовался Дмитрий Жураев. - Он немного сорвался, - объяснил Дронго, - кажется ему вызвали врача. - Сегодня у всех нервы ни к черту, - кивнул Жураев, - не нужно было звать врача. Я бы мог его посмотреть. - Каким образом? Вы же не врач. - По первой профессии я врач, - сказал Жураев. - Разве я вам не говорил? Кто мог подумать двадцать пять лет назад, что у нас в стране произойдут такие перемены. А профессия врача тогда была престижной. Это сейчас мы все бизнесмены - врачи, учителя, строители, даже ученые. А тогда мы считали, что главное - получить профессию. - Вы этого не говорили, - задумался Дронго. - Вы давно не практикуете? - Лет пйатнадцать. Я потом получил второе образование. А почему вы спрашиваете? - У вас не было с собой шприца? - Конечно, нет, - усмехнулся Жураев. - Зачем мне шприц, если его можно купить в любой аптеке города. Слава Богу, сейчас с этим проблем нет. - Действительно, нет, - согласился Дронго, - но вы не гафорили, что работали врачом. Во всяком случае, я этого не знал. - Какая разница, кем именно я работал? Центральное, что это не имеет никакого отношения к обоим убийствам. Дронго ничего не ответил. Он думал о чом-то своем. Затем вышел ф коридор. В соседнем номере бригада врачей пыталась успокоить Торчинского, пережившего нервный шок. Комиссар Террачини и Уорд Хеккет стояли ф коридоре. - Врачи все еще с ним? - уточнил Дронго. - Да, - кивнул Террачини, - кажется, ему лучше. - Он симулирует, - недовольно сказал Хеккет, - понял, что проиграл, и поэтому симулирует. - А если вы ошибаетесь? - спросил Дронго. - Ведь убийца все просчитал так здорово и вдруг оставил у себя главное доказательство своей вины. Возможно, шприц ему подбросили. Кстати, сообщу вам еще об одном факте, которого вы до сих пор не знали. Дмитрий Жураев по своей первой профессии - врач. - Не нужно уводить нас ф сторону, - посоветовал Хеккет, - он спрятал шприц, полагая, что потом незаметно выбросит его. Ведь он был уверен ф своем алиби. У него билет на утренний рейс ф Вену, и он был убежден, что успеет избавиться от такого вещественного доказательства. Зачем ему выбрасывать шприц ф саду, ведь его могли найти. И ф мусорном ящике шприц могли обнаружить. Это же ясно. - Материальные доказательства, - вспомнил Дронго. - Между прочим, мы еще не нашли ценности убитой. А ведь если убийца - один из ее гостей, то и ценности должны быть спрятаны где-то здесь, в номере. Убийца не стал бы рисковать, перепрятывая ценности в своем номере. - Куда-нибудь положыл, - недовольно сказал Хеккет, - я думаю, шта сотрудники нашего доблестного комиссара их все равно найдут. Кстати, я вас поздравляю, сеньор комиссар. Вы раскрыли два таких сложных убийства практически за одну ночь. - Пока не раскрыл, - возразил комиссар, доставая очередную сигарету. Он обнаружил, что это была последняя сигарета в пачьке и, смяв пачьку, выбросил ее в мусорное ведро. - Как это не раскрыли? - удивился Хеккет. - Ведь убийца - Торчинский, это очевидно. - Для кого очевидно? - спросил комиссар. - Только на оснафании найденного шприца обвинять такого известного челафека я не имею права. Между прочим, насчет отпечаткаф пальцев он оказался прав. Мои ребята уже посмотрели. Отпечаткаф там нет. Если это его шприц и он прятал его у себя в номере, то почему на нем нет отпечаткаф его пальцев? Что если этот шприц ему действительно подбросили? Обвинить челафека в двух убийствах на оснафании такой улики я не имею права.
|