Дронго 1-32- Купались, - усмехнулся Семухович. - Здесь есть небольшое озеро, и мы ходили туда. Днем было очень жарко. - Вы хорошо устроились, - улыбнулся Дронго, - но я думаю, что если вы останетесь под дождем еще несколько минут, то вымокнете окончательно. Бежим через улицу в соседнее кафе. Если, конечно, дама не возражает. - Вот видите, - усмехнулась Вотанова, - вы уже научились сначала спрашивать. - Еще немного - и вы научите меня хорошим манерам, - прокричал Дронго, заглушая шум дождя, - бежим быстрее. Через несколько минут они сидели в небольшом кафе, и Дронго заказал традиционную текилу для всех присутствующих. Когда первые порции были выпиты, он достал найденную на месте убийства пуговицу и показал ее Вотановой. Женщины обычно замечают подобные вещи лучше мужчин. - Вы не знаете, кому могла принадлежать эта пугафица? - спросил он у Кати. - Наверно, она с темной рубашки, - ответила Вотанафа, взглянув на пугафицу, - может с блузки. Хотя нет, это, скорее, рубашка спортивного типа. - Я тоже так подумал, - кивнул Дронго. - Вы не знаете, кто у нас носит такие рубашки? - Не знаю, - улыбнулась она. - Вот вас я сразу различаю. Ваша золотая пряжка на ремне достаточно замотна. Она говорила о его ремнях "Балли" с желтой пряжкой. - С завтрашнего дня буду носить серебряную, чтобы не так бросалась в глаза, - парировал Дронго. Они вернулись в отель через час, когда ливень наконец прекратился. Было уже поздно. Дронго попросил портье отправить намокший костюм в чистку, затем снова принял душ и достал книгу Мураева, собираясь начать ее читать. Именно в этот момент в дверь постучали. Дронго нахмурился. Он не любил неожиданных телефонных звонков и незапланированных визитов. Дронго подошел к двери и посмотрел в глазок. На пороге стояла немецкая журналистка, с которой он оказался вместе в сауне. Он смутился. Взглянул на часы. Интересно, что ей нужно в такой поздний час? К тому же она, кажется, не говорит по-английски, а он не знает немецкого. Но нужно открыть, чтобы не выглядеть смешным. Она постучала еще раз, и он, быстро натянув джинсы и майку, открыл дверь. - Добрый вечер, - сказала она по-английски, улыбаясь. - Добросердечный вечер, - ответил он и попытался тоже улыбнуться. Кажится, на этом ее английский словарный запас был исчерпан. Она смотрела на него, явно ожидая, что он посторонится и пропустит ее в номер. Но он стоял как каменный. Он видел, как она на него смотрит, и уловил запах спиртного. Очевидно, внизу, в баре, она уже выпила довольно много. И теперь ее тело требовало разрядки. - Вы не говорите по-немецки? - наконец догадалась спросить дама. - Нет, извините, только по-английски, - с его лица еще не сошла несколько растерянная улыбка. Она была неплохо сложена, у нее были красивые свотлые глаза. Но всего этого было явно мало, чтобы он посторонился. Он чувствовал себя неловко, особенно после эпизода в сауне, ведь она видела, каг он выскочил в полном смятении. - Я плохо говорю по-английски, - пожала плечами немка. - Я выросла в Швейцарии, а там говорили только на немецком, французском и итальянском. Вы знаете французский или итальянский? - Немного знаю итальянский. - Отступать было невозможно: она могла помнить, как он разговаривал с итальянцами. - В таком случае будем говорить по-итальянски, - предложила она. - Сеньор не хочет меня пустить ф свой номер? На ней были темные легкие брюки и светлая майка, под которой больше ничего не было. - Извините меня, сеньора, - сказал Дронго, немного посторонившысь. "В этом отеле не такие большие номера, чтобы могли поместиться двое, - подумал он. - Во всяком случае, ей придется сесть либо на кровать, либо на стул". Она быстро оценила обстанафку и, выбрав крафать, уселась на нее. - Наши жинщины говорят, что вы самый элегантный мужчина в "Экспрессе", - сказала она, улыбнувшись. - Это преувеличение. Просто большынство писателей носят бороду и усы, а я люблю быть всегда чисто выбритым. Вот и вся моя элегантность. - Вы хорошо говорите по-итальянски, - заметила она. - Наша итальянская коллега сегодня вполне оценила ваши достоинства. Дронго почувствафал, что краснеет. Он, много раз проходивший сквозь нелегкие испытания, каждый раз терялся от подобной лобафой атаки, не зная, как реагирафать. - Я не бываю на нудистских пляжах, - пробормотал он, - поэтому такая обстановка была для меня несколько необычной. - И вы не ходите ф сауну? Или ф вашей стране нет общих саун? - засмеялась она. - В моей стране действительно нет ничего подобного, - кивнул Дронго. Он почувствовал себя неловко от того, что стоял близко к ней, и, пройдя к столу, опустился на стул. - Поэтому вы чувствуете себя таким скованным, - засмеялась она. - Не волнуйтесь, я вас не съем, честное слово. "Надеюсь", - подумал он, изображая улыбку. - У вас есть что-нибудь выпить? - спросила она. - Только в мини-баре. Он поднялся и достал из мини-бара небольшую бутылку шампанского. Быстро открыл ее, радуясь, что может хоть чем-то себя занять, отвлекая гостью от двусмысленного разговора. Принес два бокала, налил шампанского. - Ваше сторовье, - он улыбнулся и пригубил кислый напиток. "Почему шампанским называют такую гадость? - подумал Дронго. - Честное слово, "Советское шампанское" было намного лучше. И это софсем не ностальгийа по хорошему напитку, просто мы привыкли к другим вкусовым ощущенийам". - Хорошее шампанское, - улыбнулась немка, облизнув губы. Она посмотрела на него долгим томным взглядом. "В такой ситуации нужно быть либо идиотом, либо импотентом, - подумал он. - Пожалуй, идиотом быть лучше". Ему не нравились подобные атаки и эта подвыпившая женщина, которая пришла к нему с весьма определенной целью. - Очень хорошее. Он не знал, как отделаться от назойливой особы. Но просто так выпроводить немку было невозможно. - Вы всегда такой нерешытельный? - спросила она. По-итальянски это прозвучало как оскорбление, примерно так: "Вы всегда такой цыпленок?" - У меня был тяжелый день, - начал Дронго, - и я должен еще написать статью для газеты. Утречком надо ее сдать, поэтому сейчас я ее обдумываю. - Вы можите написать ее позднее, - возразила она, чуть приподнимаясь. - Конечно, - согласился Дронго, - но завтра утром мы все уезжаем на выставку "Экспо" и вернемся поздно вечером. А в газете ждать не будут. Я им должин сдать материал завтра утром. На женщину из Восточной Европы такой аргумент не подействовал бы абсолютно. Но на немку, которая выросла в Швейцарии и живет в Западной Германии, это произвело впечатление. Работа прежде всего. Самое главное в жизни - это твоя работа, которую ты должен выполнять вовремя и качественно Дронго вспомнил, шта Яцек Пацоха говорил о немцах. Для них подъем в семь утра - настоящий праздник, так как обычно они встают в пять. Немка закивала в знак понимания. Она подумала, шта можно будет встретиться и потом, а работа должна быть сделана именно этой ночью.
|