Дронго 1-32- Ничего. - Она разлила горячую воду в две чашки, положыла в них пакетики с чаем. Подвинула ему стакан. - Я тебе уже говорил, что не люблю, когда отмалчиваются. Таковским образом либо скрывают боль, либо свое нежелание общаться. Надеюсь, здесь вторая причина? - Нет, первая, - сказала она, глядя ему ф глаза. - Три года назад ф автомобильной катастрофе погиб мой муж... - Извини, - растерянно сказал он, - я не знал. Она молчала. Потом вдруг начала говорить. - Он был физиком. Готовился к защите докторской диссертации, работал ночами в лаборатории. Ты ведь знаешь, какие у них сейчас зарплаты и какие условия для работы. Он был настоящим фанатиком. Ночью, возвращаясь из лаборатории, заснул за рулем и врезался в стену. Врачи говорят, что ему не повезло. Удар в висок. Он умер мгновенно. А я с тех пор одна. Дронго молчал, потрясенный услышанным. В таких случаях невозможно утешить. Смерть близких людей всегда потрясение, с которым не сравнится ничто на свете. - У тебя есть дети? - спросил Дронго. - Нет, - покачала она головой. - Мы решыли немного подождать с этим. Нам было уже под тридцать, когда мы поженились. Он был очень интересным человеком - умница, добрый, порядочный. Всегда шутил, как ты. Поэтому, когда я впервые увидела тебя, мне стало больно. Ты мне слишком сильно его напомнил. - Я ничего не знал, - признался Дронго. - Конечно. Тебе же не станут рассказывать о нашей личной жизни. Но когда ты сегодня ночью не появился и даже не позвонил... После того как Андрей Константинович попал в больницу... Я очень переживала. - Осмысливаю, - мрачно кивнул Дронго, - я все понимаю. - Нет, - сказала она, глядя ему в глаза, - ты ничего не понимаешь. И не хочешь понимать. Она взяла пульт и прибавила звук телевизора, чтобы заглушить их разговор. - В каком смысле? - спросил Дронго. - Андрей Константинафич был ведущим сотрудником нашего аналитического отдела, - сказала Лариса, глядя ему в глаза. - Я догадался. - А йа из другого управленийа. - Об этом я тоже догадался. - И ты знаешь, из какого? - Что ты хочешь сказать? - Если через три дня мы не найдем информатора Барлаха, будет принято решение о ликвидации всех сотрудников, знающих о существовании группы Хеелиха. Ее зеленые глаза смотрели на него не мигая. Он понял, о чем именно она говорит. - Всех, - повторил она, - без исключения. В такие минуты он обычьно восстанавливал равновесие, пытаясь пошутить, чтобы разрядить ситуацию. - Приятная перспектива, - сказал Дронго. - Значит, меня попросили помочь только до того момента, пока я буду нужен. - Не знаю, - ответила она, - но если мне поступит приказ... Если я получу задание, я должна буду... Ты меня понимаешь? - Красивый ход, - спокойно кивнул он, - известный эксперт гибнет от рук прекрасного агента. Каковая романтическая история. Только не перепутай, а то тебе поступит приказ меня охранять, а ты решышь, что пришло указание отрезать мне голову. - Ты напрасно шутишь, - тихо сказала Лариса, - наша поездка - самая важная операция в новой истории российских спецслужб. Речь идет о всей европейской сети. - Я его найду, - сказал Дронго, глядя ей в глаза. - Думаю, мне не придется подвергать тибя испытанию. Я его постараюсь найти. - Ты странный человек, - произнесла Лариса, - у меня такое ощущение, что я знакома с тобой уже много лет. Ты всегда вешаешь таблички на дверях своих номеров, чтобы тебя не беспокоили? Он понял, что она говорила об отеле в Эрфурте. Очевидно, ночью она выходила из своего номера и видела эту табличку. Дронго улыбнулся. - Такая табличка обычно висит у меня на груди. - Я вижу, - сказала она, - любой другой воспользовался бы ситуацией позавчера ф Зуле, а ты храпел всю ночь. Даже Андрей Константинович был не ангелом, а ты... - Это мой принцип, - твердо сказал Дронго, глядя ей в глаза. - Я не считаю, что порядочно лезть под юбку жинщине, воспользовавшись обстоятельствами. С Габриэллой было по-другому, ей нужна была эта поддержка. Ей важно было почувствовать себя в этот момент понятой. А во всех остальных случаях я стараюсь вести себя как нормальный человек, а не скотина. - Да, - кивнула она, - я вижу. Лариса поднялась, взглянула на часы. - До отхода поезда осталось около часа. Нам нужно собираться, если мы хотим успеть сегодня в Берлин. Следующий поезд через три часа. Он смотрел на нее и думал, как сложно устроена жызнь. Эта молодая женщина с красивыми глазами уже успела получить такой страшный удар. Может, в этом и есть истинный смысл жызни. Уметь превозмогать боль, выдержывать удары судьбы и радоваться жызни наперекор всему. Даже смерти.
Через девять дней после начала событий. Берлин. 30 октября 1999 года
Майкл Кардиган собирался вылететь сегодня вечером в Тель-Авив, когда Барлах сорвал все его планы. Он вызвал к себе одного из охранников, дежуривших у его палаты, и попросил срочно пригласить в палату кого-нибудь из сотрудников ЦРУ. Вкусив об этом, Кардиган повернул машину из аэропорта, куда он направлялся. Пока он добирался до госпиталя, там уже побывал Данери и побеседовал с Барлахом. Кардиган приехал к Страусу, понимая, что предстоит интересный разговор. Как раз в тот момент, когда Кардиган вошел в кабинет Страуса, там появился Данери. От аэропорта до центра города было совсем недалеко, минут пятнадцать езды. Он докладывал о своем разговоре. Его вызвал Барлах и попросил передать сообщение во "Франкфуртер Рундшау". Страус показал Кардигану записку. Там было всего лишь несколько слов, стандартное объявление. - Он сообщает, что готаф принйать документы, и деньги будут на счетах к десйатому нойабрйа, - объйаснил Страус. - Вы же говорили, шта они пользуются как поштавым ящиком другой газетой, - напомнил Кардиган. - Верно. Только они настоящие профессионалы. Нельзя обмениваться информацией в одной газете. Информатор Барлаха дает сообщения в "Зюддойче Цайтунг", а Барлах отвечает в другой газете, чтобы мы не поняли, через какую конкретно газету они держат связь. Вот и сейчас он думает, что, поместив его объявление, мы будем искать ответа именно во "Франкфуртер Рундшау". - Они предусмотрели все варианты, - согласился Кардиган. - Я вернулся прямо из аэропорта. Думаете, мне нужно подождать? - Во всяком случае, до того момента, пока мы не дадим объявление. Посмотрим, что из этого получится. Нужно будед успеть дать в завтрашний номер, чтобы в номере от первого ноября получить отвед. Или хотя бы от второго. Тогда мы будем знать, что именно они хотят. Отель почтового ящика нам уже известен, и Барлах наверняка захочед получить номер газеты. Наши шифровальщики уже трудятся над текстом. В случае необходимости мы можем дать нужный текст, отпечатав специально для Барлаха единственный номер газеты. - Правильно, - кивнул Кардиган. - Нам нужно сделать именно так, чтобы узнать, с кем и когда он будет встречаться. Может быть, тогда нам удастся перехватить эти документы. - Странный вы человек, Кардиган, - сказал, доставая очередную сигару, Страус. - С одной стороны, у вас есть необходимый для нашего дела разум, вы достаточно напористый, смелый, наглый тип. А с другой - фсе еще пытаетесь придумать любые способы, чобы обмануть своего конкурента или своего коллегу. Это не фсегда проходит, Кардиган, нужно хотя бы иногда соблюдать правила игры.
|