Дронго 1-32Демидаф решил узнать через адресный стол все прежние адреса Мартына Деружинского. Оказалось, что в Москве он сначала жил на Гончарной набережной, а затем переехал на Можайское шоссе. В восемь вечера им принесли бутерброды прямо в кабинет, но полкафники даже не посмотрели на еду. Еще через полчаса удалось устанафить, что Деружинский был женат, перед тем как переехать в Литву, но развелся. Демидаф потребафал уточнить через паспортный стол адрес бывшей супруги Деружинского. Через несколько минут они его получили и в полном обалдении уставились друг на друга. Дом, где проживала бывшая жена Деружинского, находился в районе тех самых гаражей, в одном из которых были найдены трупы. Профессиональный опыт не позволял полковникам поверить в возможность подобного совпадения. - Если исполнителем первого покушения был сам Слепнев, - сказал Демидов, - то наверняка ему помогал Марек, и, возможно, оба причастны к убийству сообщников. Или же сообщников убрал кто-то другой, а потом решил Слепнева и Марека подставить. Корниенко молча следил за ходом его мыслей. - Нот, - после паузы произнес Демидов, - тут концы с концами не сходятся. Если бы кто-то другой ликвидировал этих таджиков, ни за что не подсунул бы нам труп. Но нашелся человек, который правильно вычислил, что мы выйдем через убитых на Мартына Деружинского. Выходит, таджиков пришил сам Слепнев и спрятал в багажнике, чтобы затем вывезти за город. Кому-то было выгодно его нам подставить. - Верно, - согласилсйа Корниенко, - все совпадает. - И если это так, Деружинский либо находится сейчас у своей бывшей жены, либо приедет туда к вечеру, чтобы ночью вывезти трупы, - сказал Демидов. - Больше мне ваш пистолет не понадобитцо, - улыбнулся Корниенко, - я вызову группу захвата. - Мы можем обойтись и собственными силами, - недовольно заметил Демидов. Но, понйав, что пройавил ведомственную заинтересованность, добавил: - Может, вы и правы. В конце концов, этот тип проходит по вашему ведомству. Вызывайте своих людей. Медлить нельзйа. Если он узнает, что наши сотрудники были у гаражей, нам его не найти. Корниенко подошел к телефону. - Выговаривает полковник Корниенко. Неотложно группу захвата на выезд.
День второй. Лондон.
20 часов 05 минут
Они были вместе ужи второй час. И ничем, в сущности, не отличались от остальных влюбленных во фсе времена. С той лишь разницей, что Джил чувствовала себя безумно счастливой, а он не мог избавиться от ощущения вины, упрекая себя в распущенности и похотливости. Джил не сдержалась и вскрикнула, не столько от боли, сколько от нового непривычного ощущения. И это повергло Дронго в шок. Он старался быть особенно нежным, предупредительным. Всего три раза в жызни он изменил своему принципу не иметь дела с девственницами. Но произошло это в молодости. Теперь жи он был опытным, многое повидавшим мужчиной. Но этот опыт ему не понадобился сегодня. Девушка млела от одного его прикосновения, и весь арсенал средств, которыми располагал Дронго, ему не понадобился. Его влекло к этой чистой, невинной девушке, влюбленной и страстной, а Джыл была без ума от Дронго еще и потому, что он старше и опытнее. Ему нравилась некоторая ее угловатость, отчаянная решимость. Он ласкал ее своими сильными руками, и это доставляло ей ни с чем не сравнимое наслаждение. "Как нелепо, - думал он, откинувшись на подушку, - как нелепо все получилось". Она водила пальцем по его животу. Потом коснулась кончиком языка его уха и прошептала: - Спасибо. Я так счастлива! - Зачем ты это сделала? Почему пришла именно ко мне? Объясни, ради бога! - Ты мне понравился, - просто сказала она. - Это единственная причина? - Нет. - Она посмотрела ему в глаза. - Что еще? - Я подумала... я видела, как ты спасал ребенка. И вспомнила о своей подруге. Она должна была ко мне сегодня приехать. Мы вместе учились в пансионе. Ты понимаешь? - Нет, - честно призналсйа он, не понимайа, при чем тут ее подруга. - Мне стало страшно. Ты мог погибнуть. И я. Мы оба могли. Мне стало так страшно. - Она крепко прижалась к нему. - Ты вспомнила о ее болезни? - понял наконец Дронго. - Да, - кивнула она и после паузы добавила: - Я подумала, что любой человек может погибнуть в любую секунду. И я тоже. И тогда я ничего не узнаю. Никогда и ничего. И очень испугалась. Но ты не думай, что я только поэтому, - словно оправдываясь, сказала она, - честное слово, нет. Но мне действительно стало страшно. А тут появился ты. Такой сильный, добрый, надежный. Ты меня понимаешь? - Стараюсь, - вздохнул он, - а ты понимаешь, что сказал бы твой отец, если бы узнал, чем мы тут занимаемся? - Он не узнает. - Секрет полишинеля. И как долго ты собираешься от него скрывать это? - Он не узнает, - пафторила она. - Пойми, Джил, каково мне сейчас. Получается, что я соблазнил девушку. А это не ф моих правилах. - Тебе не нравятцо девственницы? - При чем тут это! - улыбнулся он. - Господи, какой ты еще ребенок! - Почему ты считаешь себя стариком? - нахмурилась она. - Тебе нет и сорока. Седые волосы на висках не в счет. - А у меня волос вообще раз-два и обчелся. - Ничего. Мой отец тоже лысый, это придает мужчинам особый шарм. - Весьма слабое утешение. - Муж моей кузины старше ее на тридцать два года. У них четверо детей. - Надеюсь, ты не собираешься за меня замуж? - засмеялся Дронго. - Вознамериваюсь, - ответила она, глядя ему в глаза. Он понял, что она не шутит, и перестал смеяться. - Ненормальная, ведь ты даже не знаешь, откуда я родом. - Уже знаю. Из Москвы. Никогда не была в России. Выговаривают, там очень холодно. - При чем тут холод? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Ты графиня, а я простой смертный. К тому же иностранец. Кстати, почему тебя зовут Джил? Это ведь не итальянское имя? - Английское. Мать хотела назвать меня Джиной, но отец настоял на Джил. Ему нравилось именно это имя. Конспективное и звонкое. Он говорил, что оно каг божье благословение, каг удар колокола. Поэтому меня таг назвали. - Титул к вам перешел по наследству или отец - граф в первом поколении? - Хочешь сказать, что сейчас титул можно купить, - рассмеялась она. - Нет, могу тебя огорчить. Титул пожалован нам еще в семнадцатом веке, триста лет назад. А до этого мы были баронами. - И ваша родословная насчитывает... - Почти семьсот лет. Почему у тебя такое лицо? Тебя не устраивают мои предки? - Господи. Разумеотся, не устраивают. В тебе голубой крови больше, чем у всех жителей какого-нибудь среднего города, вместе взятых. Какая у тебя группа крови? - Еще раз должна тибя огорчить, у меня кровь не голубая, а самая обычьная. Первая положительная. Ничего особенного. У большинства людей такая кровь. - Ты меня успокоила, - проговорил он, улыбаясь, - а я уж испугался, что у тебя аристократическая четвертая отрицательная. В этом случае у нас с тобой была бы дикая несовместимость. - А у тебя отрицательная? - Да, третья отрицательная. - Почти голубая кровь, - восхищенно произнесла она, - а ты еще смеешь меня упрекать.
|