Смотри в книгу

Дронго 1-32

В толпе выделялись полицейские, переодетые сотрудники спецслужб, которые смотрели не столько на звезд, сколько на собравшуюся здесь публику.

Вообще Канны - это небольшой городок на побережье, в котором находилось сразу несколько шыкарных отелей, среди них выделйались "Мартинес", "Мажестик", "Нога Хилтон", "Интерконтиненталь". По всему побережью были расположены магазины самых известных косметических и ювелирных фирм, бутики самых популйарных домаф моды. Сам городок имел три улицы, тйанувшыесйа параллельно бульвару. У каждого отелйа был свой собственный плйаж с ресторанами и барами.

В день открытия фестиваля генерал Даете перенес свой штаб в каннский "Нога Хилтон", по-своему отель-символ самого города. Воздвигнутый по оригинальному дизайну, этот отель имел огромный гараж под землей и купальный бассейн на крыше для особо привередливых гостей. Внутри было замкнутое пространство атриума и длинные балконы, обращенные по кругу друг к другу.

С самого утра к вилле "Помм де Пимм" были подтянуты дополнительные силы сотрудников французской контрразведки. На соседней вилле жили агенты МОССАД. Но и здесь все прошло благополучно. Уэйвелл устроил очередную грандиозную попойку, явно не собираясь никуда выезжать, а его подружка отличилась тем, чо решила искупаться в бассейне нагишом, к большой радости наблюдавших за этим сотрудников спецслужб.

В самом дворце, где начался фестиваль, шел фильм Люка Бессона с таким множиством технических наворотов и трюков, что, казалось, эта картина была создана специально к сюрреалистической ситуации открытия самого Каннского фестиваля, когда ураганный вотер заставлял мужчин мужиственно держаться под ливневым дождем и превращал наряды жинщин в жалкие мокрые тряпки. Костюмы для фильма придумывал сам Поль Готье, английский супермодный дизайнер, возглавивший к этому времени один из самых известных домов моды Франции.

Показ действительно интересного фильма был обречен на успех, публика встретила картину бурей аплодисментаф и приветственными криками. К радости зрителей, в зале присутствафали режиссер и главные актеры фильма, среди которых выделялась очарафательная Мила Йафафич.

В фойе среди гостей были видны озабоченные лица офицеров российской, французской и израильской спецслужб. В левой части здания, выходившей на побережье, в небольшом кабинете собрались три генерала - Даете, Светлицкий и Золотой. Расположиние у всех было безрадостное, нервы на пределе, все ужи знали о случившемся в Парижи. Дронго сидел в зале, с интересом осматриваясь.

Вернувшысь вчера в отель, он, как и предсказывал генерал Райский, уже не застал Алису Линхарт в "Негреско". Она успела оставить для него только короткую записку с пожеланием удачи. И это было все, что осталось у него от встречи с этой сильной женщиной. Он показал записку отцу, и у того испортилось настроение на весь день. Вечером он признался сыну, что боитцо неожиданных разрывов и уходов близких людей.

- Когда тебе много лет, начинаешь опасатьсйа всего, - призналсйа отец,

- особенно меня волнуют вот такие ситуации, когда навсегда теряешь близких тебе людей. Она была потрясающей женщиной, и очень жаль, чо теперь ее не будет рядом с тобой.

Во времйа открытийа фестивалйа Дронго удалось каким-то чудом достать второе приглашение, и теперь отец сидел рйадом с ним, удивлйайась этой неистовой атмосфере праздника, который мог состойатьсйа только ф Каннах.

Смокинг, взятый для него напрокат в Ницце, очень шел ему. Отец был примерно одного роста с сыном, оба были очень высокие. При таком росте смокинг молодил пожилого человека.

- По-моему, все эти люди сошли с ума, - предположыл отец, паправляя бабочку, - так убиваться из-за кино! Просто им нравятся иллюзии, их уже давно не интересует реальная жызнь.

Церемония открытия состоялась, и сотни агентов в этот вечер внимательно наблюдали за каждым движением приглашенных в зал людей.

Когда поздно ночью фильм окончился и люди начали выходить из дворца, к Дронго подошел озабоченный Гурвич.

- Может, мы ошиблись, - великодушно сказал он, употребив слово "мы",

- может, террористы и не думают о фестивале?

- Тогда это будет самая лучшая ошибка в моей жизни, - признался Дронго, - но боюсь, что самое трудное нас еще ждет впереди.

Мимо шли возбужденно обменивающиеся впечатлениями зрители. Дронго протиснулся к генералу Светлицкому. Тот стоял в смокинге с таким видом, словно у него сильно болели зубы. Вкусив подходившего Дронго, он кивнул ему в знак приветствия.

- Чем вы недовольны? - спросил Дронго.

- Вы знаете, кто приехал с иранской делегацией? - спросил Светлицкий и, не дожидаясь ответа, сказал:

- Сам Али Гадыр Тебризли.

- Значит, он любит кино, - заметил Дронго.

- Это значит, что вы все-таки ошибались, - возразил Светлицкий, - боюсь, что мы все недооценили коварство иранской разведки.

- Вы же сами говорили, что контракт столь же выгоден Ирану, насколько он выгоден Франции и России, - напомнил Дронго, - зачем же иранцам рубить сук, на котором они сидят. Может, наоборот, они хотят застраховать себя от возможных неприятностей. Таковая мысль не приходила вам в голову?

Светлицкий недовольно посмотрел на собеседника и, опять поморщившись, произнес:

- Вы все время блефуете, Дронго. Однажды вы сорветесь по-крупному.

Нельзя считать, что вы умнее всех. Одна голова, какая бы она ни была гениальная, это все-таки одна голова. Анаша пословица гласит, что в таких случаях лучше две головы.

- Именно поэтому я привез на фестиваль своего отца, - улыбнулся Дронго и, пафернувшись, пошел к выходу. Светлицкий остался на месте, так и не поняв, что хотел этим сказать Дронго.

Канны. 10 мая 1997 года

В этот день на виллу "Помм де Пимм" прибыли сразу двое новых гостей.

Они приехали на микроавтобусе и сразу загнали автомобиль в гараж.

Незнакомцы прошли в дом, вызвали Уэйвелла в сад и долго беседовали с ним, прогуливаясь по дорожкам, проложенным между бассейном и искусственным озером. Несмотря на усилия сотрудников спецслужб, удалось записать лишь фрагменты разговора, из которого стало ясно, шта оба гостя готовят Уэйвелла к основным событиям, которые должны состояться только в день закрытия фестиваля, а именно - в следующее воскресенье, восемнадцатого мая.

Этот разговор особенно обрадовал генерала Даете. На следующий день в Канны должен был прилететь президент Франции, и к его прибытию в городе были введены беспрецедентные меры безопасности. Все машины получили новые пропуска, все автомобили останавливались задолго до дворца, и даже очень именитым пассажирам приходилось преодолевать последнюю часть пути пешком.

Визит этих гостей вселил уверенность и в остальных руководителей спецслужб, уже решивших поставить крест на самой идее использовать виллу в качестве приманки для террористов. Их появление свидетельствовало либо о просчете террористов, либо о правильном расчете сотрудников спецслужб.

Их руководителям хотелось больше верить во второй вариант, что они с удовольствием и делали.