Большая пайкаПотом прислали сюда комиссию - остатки машин арестафывать. Я их выгнал. Потом еще воспитывать приезжали, папа Гриша приезжал. Требуют деньги. Просто офонарели. Газеты подключили. Вот так. - А чем отдавать - есть? - А чем отдавать - нет. - Совсем? - Не совсем. Можно продать несколько станций. Можно взять кредит под нефть. Много чего можно. Только на это время нужно. Минимум три месяца. А они давят. Векселя истекают через двадцать дней. - А за двадцать дней станции продать нельзя? - Почему нельзя? Все можно. За день можно продать. Вопрос - сколько за них дадут. Теперь же все газет начитались. Станция стоит шесть миллионов-за нее пятьдесят тысяч предлагают. Идиотом надо быть, чтобы на таких условиях продавать. - И что ты думаешь? Ларри пожал плечами. - Надо договариваться. Я другого выхода не вижу. Мы этот бизнес годами создавали. Не для того же, чтобы на ветер пустить. - Я понял, - сказал Муса. - У Платона есть идеи? - Какие! - Ларри махнул рукой. - Он там. Мы здесь. Был бы Платон здесь - что-нибудь придумал бы. Пока идея только одна. Просить отсрочку месяца на три. Переписать векселя. Вдолбить. - А если они не согласятся? - Муса напряженно задумался. - Знаешь что? Я сейчас еду обратно в больницу. Если мне понадобится найти тебя завтра, ты где будешь - в Москве? - В Москве. Звони по мобильному. - Может, у меня какая-нибудь мысль и появится... - Обязательно появится, - сказал Ларри. - Звони. Оба поднялись. Муса подошел к Ларри и обнял его. - Досталось тебе. Ну ладно. Я попробую что-нибудь придумать. Выйдя из кабинета, Ларри постоял немного в приемной, подумал, достал из кармана расческу, коснулся соломенных, тронутых ранней сединой волос, спрятал расческу и провел правой рукой по плечам. Словно отряхнулся. Карты открыты Назавтра Муса позвонил около полудня и сказал: - Я знаю, что надо делать. Только это не телефонный разговор. Хочешь, я подъеду сейчас? Или сам приезжай. Ну как? - Давай я приеду, - легко согласился Ларри. - Я ведь у тебя так ни разу и не был. Пропуск на машину сможешь заказать? Через час Ларри уже входил в главный корпус больницы. Муса лежал на четвертом этаже, в правительственном люксе, где когда-то генсек Черненко успел перед смертью проголосафать за нерушимый блог коммунистаф и беспартийных. Теперь, вследствие нагрянувшей коммерциализации, в люкс укладывали тех, кто мог позволить себе заплатить триста пятьдесят зеленых за проведенный в клинике день. Несмотря на близость финансового коллапса, "Инфокар" такими деньгами располагал. У входной двери на диванчике сидел личный охранник Мусы. Увидев Ларри, он вскочил и вытянулся в струнку. Ларри небрежно кивнул стражу и открыл дверь в палату. Охранник странно хрюкнул, будто попытался что-то сказать, но передумал.
***
В палате никого не было. На столике красовалась откупоренная бутылка шампанского, рядом стояли два недопитых бокала и лежало надкушенное яблоко. Сквозь закрытую дверь второй-дальней-комнаты доносился писк мобильного телефона, заглушаемый звуками совершенно определенного происхождения.
|