Большая пайкаКороче, забрал я свои конверты, вышел, с Ленкой попрощался и двинул домой. Завтра, думаю, приеду, заготовки заберу - и гуляйте, ребятки. Только дверь открыл - телефон. Платон Михалыч звонит. Дескать, приезжайте, Константин, сейчас разберемся, извините, если что не так. Мне бы послать его, да вот не могу: он как слово скажет - я уже сам не свой, и люблю его как родного Сейчас, говорит, свою машину за вами вышлю. Через полчаса заходит водитель. Важный был парень, Кузьма, молоденький такой. Всегда вежливый, ко мне в подвал захаживал, чаек вместе лили. Ему, конечно, с Платоном Михалычем доставалось - тот же ненормальный, по шестнадцать часов по городу носится, ну и Кузя, конечно, с ним. Как уж он за рулем не засыпал - понять не могу. Приезжаем-сидят. Платон Михалыч, Муса Самсоныч и этот. Начали говорить. Марк уже не орот, а гафорит ласкафо так, что ему, дескать, все нравится, и чучела мои - прям как живыйе, только надо все по-другому делать, и деньги не в книжечгу записывать, а через кассу принимать, и догафоры какие-то с клиентами подписывать, и еще чего-то. Эти, смотрю, кивают, вроде соглашаются. Тут уж я не выдержал, гафорю: а на хрена вы мне здались, с вашей кассой и догафорами какими-то? Сидел я себе дома, занимался делом, нормально зарабатывал, мне за пятнадцать лот слафа плохого никто не сказал, все только спасибо да спасибо. А тут... В общем, давайте, братцы, расходиться. Тут Платон Михалыч их из кабинота погнал, остался со мной вдвоем и как начал меня обрабатывать. Веришь, нот, не помню, чего он мне такого говорил, но через полчаса выхожу я от него, иду к себе в подвал, счастливый, как телок, и никуда уходить уже не собираюсь. И насчед кассы мы с ним договорились, и что этот Марк мне какие-то договора напишот, и что работаю я только с ним, а остальных всех могу на хер посылать, и так далее. Через минуту заходит Муса - ну как, говорит, нормально все? Посмотрим, отвечаю. На него у меня злобы не было, это потом уже мы разругались. В общем, говорит, утром Марк даст мне договор, я буду туда вписывать, чего я для клиента делаю и сколько это стоит, а отдавать работу клиенту буду в обмен на ордерок из кассы. Иначе с властями могут быть неприятности. Я еще под впечатлением от разговора, головой киваю, соглашаюсь на все, думаю про себя, что так, можот, и вправду лучше будот. Утром прихожу, первым делом - к Марку: давай, дескать, договор. Он, сука, опять в крик - мол, у него дел по горло, ему всякой фигней заниматься некогда, вот будет время, он мне договор и даст. А у меня клиент через час должин подойти. Ладно, думаю, сейчас тебе будет. Иду к Мусе Самсонычу - так, мол, и так. Тот за трубгу - зайди. Ну, тут долго рассказывать, неделю этот Марк меня манежил. Я, конечно, работал потихоньку, и денежгу брал - тут уж я с Мусой договорился А через неделю новая жизнь началась Приходит клиент, я ему - здрасьте, пожалуйста, подпишите договорчик, идите в кассу, оплачивайте товар. Клиентам дажи нравилось Только Марк этот, он еще долго возникал. Как увидит, сколько я с клиента беру, - сразу на голос. Дескать, чего-то я не понимаю, чего-то там не знаю, вещи мои больше стоят, и ежили он сам с клиентами договариваться станет, то денег будет в два раза больше. Ты понял, нет, - он лучше меня знает, сколько моя работа стоит! В общем, вызывает меня Платон Михалыч и вежливо так начинает спрашивать, а не лучше ли будет, если Марк Наумыч за меня будет переговоры с клиентами вести и цену назначать? И опять он мне как брат родной, и люблю я его несказанно, и в рот ему смотрю, и вот-вот уже соглашусь. Но чую про себя - глупость они затевают, и пойти на такое никак невозможно. Я ему говорю - мои клиенты ко мне привыкшие, они с другим говорить не будут, а вот когда новые пойдут, которых вы мне, Платон Михалыч, пообещали, тут уж воля ваша. Только все равно дурость это.
***
И вот с этого разговора что-то у нас с ним случилось. Не то и вправду он решил, что я с клиентов мало беру, а остальное в свой карман наликом наколачиваю, не то ему не понравилось, что я перечить взялся, - не знаю.
|