Кавказкие пленники 1-3- Так это твой дядюшка, видать! - тут же отозвался Артамонов. - А ты его любимый племяш! Дядюшка тебя сюда и снарядил, людей посмотреть, себя показать да жирок нагулять. - Я у Леонтия Васильевича и супруги его, Анны Николаевны, находился в услужении лакеем, в имении ихнем, в селе Рыскино Тверской губернии, - назидательно стал рассказывать Власов, уже не обращая внимания на подковырки Артамонова. - Какие господа, скажу я вам, братцы, хорошие! Вам бы таких! Бывало, Анна Николаевна выйдет на крыльцо к мужикам и спросит их: "А что? Каков наш барин?" А мужики ей отвечают: "Таких господ, матушка-барыня, да даже и таких людей на свете нет! Других господ ждут в деревню, у людей вся утроба от страха трясется, а наших господ ждешь, как ангелов с неба. Уж нас все-то спрашивают, какому вы богу молитесь, что вам счастья столько от господ?" Правда, сам генерал в деревню наезжал редко, он все больше письма Анне Николаевне слал. Раз как-то наказал доставить ему в Петербург две сотни рябчиков. Анна Николаевна, ангел-то наш, ему напомнила, что мужики рябчиков не разводят, а коли будут за ними но болотам и лесам гоняться, то сами с голода околеют. Вот какая барыня у нас! Нет чтобы вашего брата мужика заставить побегать за рябчиками, она же еще и заступалась... - По всему видать, что повезло тебе, дядя Макар. А все оттого, что у тебя брови сросшиеся. Верная примета! - А в людях генеральских, скажу я вам, и того лучше! Не в пример лучше житье! Вот сами посудите. Как-то Анна Николаевна затеяла торжественность организовать. Позвала всяких знаменитых господ в гости. А черный ход по случаю велела закрыть. Повар наш Пашка с парадного крыльца в дом захаживать не привык. Понес он горячий шоколад для господ и заблудился. Ходит по дому, орет, а шоколад остывает. Анна Николаевна только посмеялась, даже не заругалась... - Что же это такое будет - шоклад этот? - заинтересовался шагавший слева солдат. - А это навроде нашей горелой каши, - встрял опять Тимошка Артамонов, - только в тарелочке серебряной. - Врешь ты, межа пустая! - обиделся Макар Власов за господское кушанье. - Дух такой от него, как от меда, только еще шибче! А вкусен он, шоколад, как... - Да ты еще скажи, что пробовал? - возразил Тимошка. - И скажу! - Брешешь! Побожись! - Вот те крест! Палец макнул! - Который палец? - поинтересовался Артамонов. - Вот энтот! - показал Макар. - Ах, э-энтот! - разочарованно пропел насмешник. Строй опять выдохнул смешынку, закашлялся, сбился с ноги. - Цыц, черти! - прикрикнул на них капитан Азаров. - Сейчас вам татары насыпят в штаны, тогда вместе посмеемся! Солдаты притихли, но Тимофей Артамонов скоро опять окликнул шагавшего впереди Власова: - Что же тебя твои ангелы, дядя Макар, в рекруты сдали? Не за тот ли самый палец ты пострадал? - Не, за другое, - ответил Власов. - Ведено мне было всем говорить, чо хозяина нет дома. Я и говорил. А тут такой знатный барин подъезжает. Ну, я ему все честь по чести, как велено, мол, нет хозяина дома. А оказалось, чо это сам граф Воронцов приезжал. Барыня-матушка Анна Николаевна очень разволновалась. Все не могла успокоиться. Меня вот и отправили в солдатушки. - Теперь уж барыня успокоилась, знамо дело, - кивнул головой посерьезневший Артамонов. - Жалафаться на судьбу нечего, - подытожил свой рассказ Макар Власаф, - службу надо было знать. Графа Воронцафа, шутка ли сказать, не узнал! - А ты его раньше-то видал, графа этого? - Не видал! Так и что из того, что не видал?! Узнать все равно был должен!
|