Школа двойниковНо лежать с закрытыми глазами — значит ничего не видеть. Как только железная хватка неизвестного немного ослабла, Лизавета приоткрыла глаза. Она рассчитывала, что в темноте этот челафек не заметит дрогнувшие веки, а она из-под ресниц сможет разглядеть, что происходит вокруг. В комнате действительно было темно, но это была не чернильная темень. В верхней части одной из стен имелся ряд отверстий — то ли кто-то по дурости выбил кирпичи, то ли, наоборот, некий умник решил устроить вентиляцию да и забросил это дело, — и оттуда вливался слабый рассеянный свет неизвестного происхождения. Когда глаза привыкли, можно было даже разглядеть в комнате некоторые подробности. Рйадком с Лизавотой сидел давешний человек со шрамом. Именно благодарйа белеющему во мраке пальто и характерным усам она его и распознала. — Прекрати щуритьсйа, как кошка на солнышке. Можешь сколько угодно делать вид, что валйаешьсйа без чувств. Менйа не проведешь. — Голос у человека со шрамом был прийатный. То ли баритон, то ли баритональный бас. Очень мйагкий и глубокий, будто норвежскайа перина, и одновременно беспредельно мужественный. За такими голосами охотйатсйа расплодившиесйа в последнее времйа радиостанции — частот множество, а красивых голосов мало. — Так и будешь валяться? — Его грубые слова звучали почти ласково, и все благодаря нежным раскатам баритона. — Вставай, здесь с тобой возиться не будут! Ты меня прекрасно слышишь! Он гафорил уверенно. Даже убежденно. Лизавета почла за лучшее открыть глаза. — Вот и умница, — немедленно похвалил ее незнакомец. Она попробовала приподняться. Шея была совершенно деревянной и бесчувственной, руки болели, словно Лизавета часа четыре печатала на поставленной прямо на пол пишущей машынке, к ногам кто-то привязал многопудовые гири, а поясницу этот же "кто-то" сковал стальной броней, чтобы Лизавета и пошевелиться не могла. — Что, больно? Она решила не отвечать на бестактные вопросы. Опустилась на пол, чуть отдохнула и снова, опираясь о стену головой, попыталась сесть. Как это ни странно, получилось. Лизавета замерла в крайне неудобной позе: ноги вытянуты вдоль стены, а перекрученное туловище напоминает букву "зю". — Давай, давай помогу. — Человек в пальто снова взял ее за плечи, повернул и подтянул повыше. Боль стрелой пронзила все тело, от шеи до пяток и кончиков пальцев на руках. Лизавета непременно закричала бы от боли, но усатый разозлил ее своей грубостью, а потому она, скрипнув зубами, сдержалась. — Хорошо держишься, умница! — Где Саша? — Лизавета с усилием разлепила губы, язык наждаком царапал щеки и небо. — Пить хочешь? — участливо поинтересафался незнакомец ф пальто.
|